Салли молчала.

— Не думаю, что вам удастся закрутить интрижку с принцем Чарльзом, которая продлилась бы, скажем, с конца сентября до начала ноября. Это вышибло бы нашу русскую княжну с первых страниц бульварных газет и гарантировало нам полный зал на открытии.

— Боюсь, с интрижкой ничего не получится, — подтвердила Салли, — особенно если вы ждете от меня еще десять картин к открытию.

— Жаль, — сказал Саймон. — Если б нам удалось завлечь на открытие тусовщиков, они бы наверняка захотели приобрести ваши работы. Это вечная проблема — заставить прийти этих людей на что-то неизвестное. — Он вдруг посмотрел поверх плеча Салли и сказал: — Привет, Тони!

— Ну, понятно, почему вы заметили меня только сейчас, — отозвался Тони. — Я зашел для того, чтобы увести Салли с собой на ланч.

— На праздничный ланч! Мы только что договорились, что выставка работ мисс Саммерс откроется семнадцатого октября.

— Поздравляю! — сказал Тони, поворачиваясь к Салли. — Я приведу всех своих друзей.

— Всех не надо, приводите только богатых, — сострил Саймон, и тут в галерею кто-то вошел.

— Наташа! — воскликнул Саймон, увидев стройную темноволосую женщину. Первое, что подумала Салли при виде незнакомки: ей бы следовало быть натурщицей, а не художницей.

— Спасибо, что так быстро пришла, Наташа. А вам двоим приятного аппетита! — сказал хозяин галереи, с улыбкой глядя на Тони, который глаз не мог отвести от новой посетительницы.

Сама она совершенно этого не замечала: похоже, все ее внимание занимали картины Салли и она не могла скрыть своей зависти. Тони и Салли между тем направились к выходу.

— Она бесподобна, да? — сказала Салли.

— Правда? — переспросил Тони. — Я как-то не заметил.

— Если у принца Эндрю действительно роман с ней, я бы не стала его в этом винить.

— Черт! — выругался вдруг Тони, запуская руку во внутренний карман. — Забыл отдать Саймону чек, а ведь обещал! Стой здесь, я через минуту вернусь.

Тони припустил обратно в направлении галереи, и Салли пришлось ждать на углу дьявольски долгую минуту, пока он наконец не появился снова.

— Прости, Саймон по телефону разговаривал, — пояснил Тони, взял Салли за руку и повел через дорогу в маленький итальянский ресторанчик: кажется, здесь у него тоже был свой постоянный столик.

Он заказал бутылку шампанского.

— За твой грандиозный триумф!

Подняв в ответ свой бокал, Салли впервые осознала, как много ей предстоит сделать до октября, если она хочет сдержать обещание, данное Саймону.

Когда Тони налил ей второй бокал, Салли улыбнулась:

— Такой запоминающийся день! Надо позвонить родителям и сказать им обо всем. Боюсь, они мне не поверят.

Когда был наполнен третий бокал — а она еще даже не доела свой салат, — Тони взял ее руку, нагнулся и поцеловал.

— Я никогда еще не встречал такой красавицы, как ты, — сказал он. — И такой талантливой.

Салли сделала внушительный глоток шампанского, пытаясь скрыть смущение. Она сомневалась, можно ли ему верить, но спустя два бокала белого вина убедилась, что вполне можно.

Подписав счет, Тони снова спросил, не хочет ли она заглянуть к нему на чашечку кофе. Салли еще до этого решила, что сегодня просто не в состоянии будет работать, а потому кивнула. Она подумала, что вполне заслужила выходной.

В такси по дороге в Челси Салли положила голову на плечо Тони, и он стал нежно ее целовать.

Когда подъехали к его дому на Байуотер-стрит, он помог ей выбраться из машины и подняться по ступенькам к входной двери, а затем провел через тускло освещенный коридор в гостиную. Она присела на угол софы, а Тони исчез в соседней комнате. Мебель вокруг, картины, которые занимали каждый дюйм на стене, — все это она видела как в тумане. Тони почти сразу же вернулся — с еще одной бутылкой шампанского и парой бокалов. Салли как-то не обратила внимания, что на нем уже не было ни пиджака, ни галстука, ни туфель.

Тони налил ей шампанского и присел рядом на софу. Она немного отпила. Тони обнял девушку за плечи и привлек к себе. Когда он снова поцеловал ее, Салли подумала, что в такой ситуации довольно нелепо держать на весу бокал. Тони забрал его у Салли и поставил на столик, затем обнял ее уже обеими руками и стал целовать с куда большей страстью. Она немного отклонилась назад, его рука скользнула по внутренней стороне ее бедра.

Всякий раз, когда она пыталась остановить его, Тони, казалось, в точности знал, что делать дальше. Раньше, когда какой-нибудь ретивый художник-студент, сидевший с ней на заднем ряду кинотеатра, пытался зайти слишком далеко, Салли удавалось держать ситуацию под контролем, но у нее еще никогда не было такого нежного мужчины, как Тони. Вот уже и платье скользнуло с ее плеч, а она даже не заметила, когда это он успел расстегнуть все двенадцать пуговок у нее на спине.

Они остановились на мгновение. Салли чувствовала, что должна уйти, а не то будет слишком поздно. Тони улыбнулся, расстегнул пуговицы у себя на рубашке и снова заключил ее в объятия. Салли ощутила тепло его груди, а Тони был так нежен, что она уже ничуть не жалела, когда почувствовала, что пряжка ее бюстгальтера оказалась расстегнута. Она откинулась назад, наслаждаясь каждым мгновением. Теперь она знала, что это такое, когда тебя соблазняют…

Тони наконец откинулся назад и сказал:

— Да, это и вправду запоминающийся день. Но не думаю, что я позвоню родителям, чтобы рассказать им обо всем.

Он расхохотался, а Салли стало немного стыдно. Тони был лишь четвертым мужчиной, с которым она занималась любовью, но тех трех она знала по несколько месяцев, а в одном случае — и лет.

Целый час после этого они говорили о самых разных вещах, но все, что ей действительно хотелось знать, — это что он думает о ней. Ключа к разгадке она так и не получила.

А затем Тони снова обнял Салли, но на этот раз увлек ее на пол и занялся любовью с такой страстью, что девушка даже усомнилась: можно ли назвать любовью то, чем она занималась прежде?..

Она успела как раз вовремя, чтобы попасть на последний поезд домой, хотя опоздай она на этот поезд, Салли бы ничуть не расстроилась.

Следующие несколько месяцев Салли была поглощена тем, что переносила на холсты свои идеи. Когда работа над очередной картиной подходила к концу, она отправлялась в Лондон, чтобы выслушать комментарии Саймона. Улыбка на его лице с каждым разом становилась все шире и шире, а слово, которое он теперь твердил не переставая, было «оригинально!». Салли говорила ему о своих новых замыслах, а он ей — об уточненных планах насчет открытия выставки в октябре.

Тони часто встречался с ней за ланчем, потом они отправлялись к нему, где занимались любовью, пока не наступала пора мчаться на вокзал, чтобы попасть на последний поезд домой.