От входа три пути было — коридоры вправо-влево и лестница наверх. С коридорами, в общем-то, все просто и понятно решалось: Шершень справа, Толя соответственно слева прижались к стене и лупили из своих поливалок так, что я даже забеспокоился слегка. Потому как благодетель наш бородатый только про боеприпасы слово молвил, а про то, что стволы раскаляться не будут, как бы и промолчал. Заменить его, конечно, у «МГ-42» на раз-два, только ты ж этот запасной ствол сначала добудь…

Ну а остальные по комнатам, гранатами. Ловко так, споро… ну а что, когда гранат много и жалеть не надо, — это ж почти что приятное занятие получается: сорвал кольцо, забросил, дождался, пока грохнет, вкатился внутрь и от пуза веером. Считай, самая главная опасность — под собственный рикошет угодить.

Долго я на эту красоту не любовался. Капитан секунд пять, не больше, постоял, обстановку прокачивая, и на лестницу прыгнул, Князь — за ним, ну и я — следом. Там, наверху, нашим — слышно было, — весело приходится: «шмайссеры» шьют, не умолкая, и даже связка уже рванула. Хорошо так ухнула, у меня аж лестница под ногами качнулась.

Потом я первый труп увидел. Вроде обычный, в смысле — человеческий, что приятно. Я уж, было дело, опасался, что назначат в местную стражу каких-нибудь когтисто-клыкастых, три метра росту, два в обхвате. Небось, пока такого урода завалишь, полдиска из «Дегтярева» отработать ему в пузо надо, а уж про автомат и вовсе думать неохота.

А тут — человек… ну или чего-то человекообразное. И вполне нормально успокаиваемое дюжиной пуль навылет.

Форма у него была забавная. Эдакая помесь камзола с гимнастеркой, синяя с черным, а на груди маленький золотой герб. Из оружия при нем разве что жезл имелся, резной такой, полированный… а может, и не жезл это был вовсе, а дубинка какая… леший его разберет. Скорее все же жезл, потому что, когда мы на второй этаж выбрались, там такое творилось — головы не поднять! Шквальный огонь из всех трех коридоров, что к лестнице выходили. Огонь, в смысле стрельбы, а вообще лупили в основном чем-то типа снежков — только от каждого такого вот снежка в стене россыпь дырок, причем поглубже, чем от наших пуль. Чуть меньше — молниями разноцветными, а огненными шариками совсем редко.

Наши, Степкина тройка, тоже, понятно, без дела не сидели — тоже поливали из-за угла почем зря. «Шмайссер» в этом смысле, пожалуй, из всего наличного арсенала шутка самая удобная: «ППШ» под таким углом черта с два удержишь, а пулемет тем более. Так что Степка свой «МГ» пока отложил, а вверенный ему коридорчик обрабатывал гранатами. Хорошо так, обстоятельно — когда мы поднялись, он как раз вторую связку швырять приготовился. Повезло — увидел нас вовремя. А то ведь… связка противотанковых — это вам не фунт изюма, даже сушеного, — как пойдут осколки по стенам да углам рикошетить… «мама дорогая» и то пискнуть не успеешь.

Но — заметил. И связку пока опустил.

Что еще нам помогало — так это то, что внутренняя планировка у этого блокгауза была… ну, не то, чтобы дурацкая, какой-то смысл в ней присутствовал… наверное. Но для нормального человека — странная. Зато мы с лестницы смогли, не подставляясь, по правому коридору длинными полоснуть. И пока там, на другом конце коридора, решали, нравятся им наши пули или так себе, р-раз — уже рядом с Соловьем стеночку обнимаем.

— Гранаты готовь! — хрипит капитан и сам лимонку с пояса рвет. — Я, потом связку, пять секунд — и по одной… давай!

И бросил — даже сквозь пальбу четко слышно было — по полу прогремела, грохнула… Степка подождал, пока осколки провоют, сплюнул, наклонился поудобнее и с разворота метнул свой подарочек.

Я еще подумать успел — плохо, что у самого лимонка в руке, уши не зажать. Все-таки эрпэгэшки, пусть 40-е, а не 41-е… три раза по ноль семь с хвостиком кило взрывчатки в помещении без окон… и ка-ак рвануло! Из коридора дым, пыль, осколки… еще ошметки какие-то взрывом вышвырнуло.

Нас хоть уже и ослабленной, отлаженной волной, но все равно приложило ой как не слабо. По крайней мере, пока меня капитан за плечо не дернул, я стоял, покачиваясь, и сообразить пытался, в каком ухе у меня звенит сильнее.

Моя собственная лимонка после Степкиной связки почти и не услышалась. Так, хлопнуло чего-то. А граната Князя и того тише.

И — ходу! Вперед, вперед и вперед…

Похоже, со связкой мы все-таки слегка того… переборщили — за отсутствием фрицевского танка она пол обрушила, метра на полтора. Кстати, Олегова граната, кажется, как раз туда улетела, потому и звук был такой тихий. Ну и, соответственно, те, кто в этом коридоре на момент взрыва имел невезение толпиться, дружно прилегли вдоль стеночек, кто целиком, а кто и не очень.

Ладно, думаю, наши понизу сюда добраться еще не могли… и тут из провала голова высовывается. Не наша голова — череп бритый сверкает, на лбу завитушка какая-то, типа иероглиф. Увидел нас, начал пасть раскрывать — я его очередью смел, а Князь и капитан ему вслед еще по лимонке добавили.

Не, думаю, до чего все-таки приятно воевать, когда гранаты экономить не нужно. Раньше бы так…

Отфутболил вбок чью-то конечность, перескочил через провал, бросился к углу — а из-за него очередная молния вылетает и ка-ак шваркнет об стену в полуметре от лица. Хорошо еще, не срикошетила — но и так искрами забрызгала, я едва не взвыл. Упал, перекатился, вскинул автомат и пошел коридор перед собой свинцом крестить!

Кажется, пятеро их было. Нет, вру — четверо, а пятого Князь срезал, когда тот из комнаты вылетел. Из «МГ» с пояса — это, конечно, издевательство полное, а что делать? Хочешь жить — учись крутиться!

Начал подниматься — и в этот миг внизу шарахнуло, да так, что весь блокгауз как лихорадочный затрясся. Я опять на пятую точку шлепнулся, Князь, не удержавшись на ногах, рядом. Тут откуда-то сверху свалился еще один сине-черный, увидел меня, оскалился, начал целить жезлом — и полсекунды спустя лишился скальпа вместе с верхней половиной черепа от короткой, на четыре-пять пуль, очереди капитанова «шмайссера».

— Вперед! Ходу-ходу!

Дверь была красивая — темное лакированное дерево, резные с затейливыми финтифлюшками филенки и все такое. Мы с Князем начали решетить ее на пару, он правую створку, я левую, и темная поверхность вмиг покрылась десятками дырок. Потом Олег с маху пнул дверь сапогом, в образовавшийся проем улетела граната, кажется, немецкая… ну да, у лимонки звук другой… влетели внутрь. В моем секторе не было никого, я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как сидящий с очумелой рожей на полу сине-черный поднимает руку… и очередь «МГ» отшвырнула его к стене, словно мятую куклу.

Мебель здорово осколками посекло. Диван антикварного такого вида, кресла два, шкафчик… уж не знаю, барокко это или рококо там, но королевским мастерам до него еще пару сотен лет как минимум. И в коридоре… там на полу вообще-то ковер постелен. Был. Кое-где еще тлеет.

Вандализм это называется. Форменный, так сказать.

Второй этаж мы зачистили полностью. С первым было сложнее. Там центральный коридор широкий, длинный и упирался в какой-то зал. Сине-черные, кто, понятно, сумел, отступили туда, навалили у входа баррикаду — не знаю уж из чего, но пулеметы ее не брали — и устроили из-за этой баррикады такую пальбу, что подобраться к ним на гранатный бросок явно не светило. Верная смерть… в смысле, может, и не смерть, но проверять последствия как-то не хотелось.