Баян сел наземь, скрестив и подобрав под себя ноги, так гузы сиживают.

– Рассказать тебе, что я видел в Хазарии и Византии?

– Расскажи, – разрешил Ярополк, – а если хочешь, спой, у тебя слова складные.

– Мы пока в Херсонесе стояли, я в море купался, простыл. У меня горло и теперь еще сипит, я лучше расскажу.

Ярополк перевернулся на спину, закинул руки за голову и прикрыл глаза, чтобы видеть, о чем ему будут рассказывать.

– Был я в Хазарии у кагана Иосифа. Был псалмопевцем… – начал Баян.

Дни ожидания тайного приема посол провел только с виду праздно. Он шел на встречу с архонтом, зная о многом, что произошло в Киевском княжестве за последние два года.

Расширив владения до Волги и Хазарского моря, Святослав обратил свои взоры на Запад. Некогда скифы ограничивали свое царство Истром, который теперь зовется Дунаем. Архонт еще в прошлом году собрал войско для похода на Дунай и взял в союзники венгров, но ходил к великой реке один только Икмор с небольшой дружиной. На разведку. Сам же Святослав набежал на вятичей. Почитали себя свободными, дани князю не хотели платить.

Святослав послал на Оку гонца сказать непокорным: «Иду на вы. На поле боя ваши полки с моими полками не бились, но стояли на стороне хазар. Не побил я вас потому, что не хотел проливать славянской крови. Давайте дань мне, и я буду оберегать вас от невзгод и нашествий».

Смиренных князьков помиловал, упрямых научил покорности мечом.

Калокир явился к Святославу с золотом василевса. Никифор послал в дар русскому архонту пятнадцать кентинариев. (По современным меркам – четыреста пятьдесят пять килограммов.)

Напомнив о союзническом договоре, который заключил с Византией в 944 году князь Игорь, Калокир, не сводя с лица Святослава восторженных глаз, стал говорить как бы заветное, прорвавшееся вдруг:

– Великий архонт! Господь Бог благословляет правителей, которые стремятся соединить мир в одно целое. Нынче земля поделена на множество царств, княжеств, владений, мир подобен разбитому зеркалу. Господу Богу нельзя посмотреть на Себя и увидеть Себя. Тебе же, князь, дана воля и сила. Расширяя Русь, ты совершаешь богоугодное дело, хотя и не знаешь Христа.

– Что желает от меня василевс Никифор? – Святослав показал на сундуки с золотом.

– Мысли василевса совпадают с твоими. Ты хочешь на Дунай, но там царство Петра, василевса болгар. Побей болгар. Они досадили василевсу, требуя с него дани, как с раба.

– Пойти на Дунай и побить болгар? – переспросил Святослав.

– Часть земель по левую сторону Дуная ты сможешь присоединить к Руси, – сказал Калокир весело и тотчас нахмурился. – Но у василевса и у меня лично есть просьба.

Патрикий умолк со значением.

– Какая же? – спросил Святослав нетерпеливо.

– Не нарушать дружбы и статей старого договора.

– Да кто же их нарушает?!

– Твои воеводы. Может быть, нечаянно, по незнанию…

– Где? Когда?

– В Тавриде… Совсем недавно.

Святослав наморщил лоб.

– Мы не нападали на города ромеев. Мы добивали хазар. Мы разоряли хазарские города.

– Это верно, – согласился Калокир. – Мой отец в Херсонесе занимает должность протевона. По дороге в Киев я заезжал повидать моих родителей, и отец мне рассказывал, что некоторые города и климаты, принадлежащие Херсонесу, подверглись нападению…

– Было… Мои воины много не разбирались. Города и города. Где владения хазар, где херсонесцев? У меня был топарх, и мы с ним обо всем договорились и заключили союз.

– Иные порубежные климаты и поселения, принадлежащие Херсонесу, теперь платят дань тебе, князь.

– Разберемся. Договоримся. Потом. – Святослав глянул на Калокира исподлобья. Оселедец русый, над блестящим бритым черепом, как поднявшийся хвост коня. В левом ухе золотая серьга. Ловец удачи, а не владыка огромного государства. Спросил: – Ты скажи мне, сколько василевс платит наемникам? Тем же руссам, славянам, варягам?

– Тридцать номисм в год.

– Так это золото не для войска?

– Это подарок друга другу. Это тебе.

– Хорошо, – согласился Святослав. – Но ты должен дать золото и подарки моим воеводам, боярам. Свенельду, Икмору, Претичу, ильку Юнусу, боярину Блуду, боярину Добрыне.

– Им будет дадено, – сказал Калокир, пораженный безразличием Святослава к такому количеству золота. Спохватился: – Архонт! У меня есть для тебя еще один подарок. Правда, для этого нам нужно поехать на Днепр.

Князь тотчас поднялся, снова изумив патрикия: легок на подъем русский барс.

Когда садились на коней, к Святославу подошел отец Баяна Знич, поклонился:

– Дозволь, князь, слово молвить.

– Говори! – разрешил Святослав.

– Я привезен патрикием Калокиром с моим сыном Баяном из Царьграда.

– Знаю.

– Где мне службу служить?

– В гридне. Пока! Скоро ляжет нам в ноги дальняя дорога.

Знич снова поклонился:

– Благодарю, князь! Но дозволь мне на три дня съездить в родную весь. Мою жену Власту хазары уводили в Итиль. Да Бог дал тебе побить поганых… Вот и думка у меня: может, Власта дома теперь… Уж очень долгой была наша разлука.

– Гридни! – тотчас приказал князь дворцовым людям. – Соберите доброго человека в путь. Коня ему дайте из моей конюшни.

– Да я бы хоть теперь поехал, – сказал Знич.

– Так поезжай! Пусть Сварог побережет тебя в пути и Волос с Лелем будут к тебе благосклонны.

На Днепре ничего нового для себя Святослав не увидел.

– Ты на мои корабли смотри, князь.

– Вижу твои корабли.

– И тот, что стоит последним?

– Вижу. Знаю, что это такое. «Жидкий огонь» мечет.

– Отныне это твой корабль, князь.

Святослав призадумался: ромеи берегут свои огненосные корабли пуще глаза.

– Калокир, с чего такая щедрость?

– Хочу друга в тебе иметь. Тайну «огня» я не знаю, но пусть этот корабль послужит тебе, сифоны его полны и к бою готовы.

– Для дружбы добрый залог, – согласился Святослав.

Травы блестели, словно у земли был праздник. Пахло нагретой солнцем водой, мокрым песком, мать-и-мачехой. Знич остановил коня у крошечного озерка, вспугнул лягушек. Сначала звонко шмякнулась в воду одна, за ней другая, и пошло, и пошло, пошло. Озерцо было круглое, открытое. Знич наклонился, опустил руки в воду, набрал пригоршню. Вода пахла детством.