— Арден, — я тихонько тронула его за плечо, — она не…

Я хотела сказать: «не в истерике», — но Арден недовольно дёрнул на меня ухом. Он отсчитывал пальцами четыре счёта, и ещё четыре, и ещё четыре, они с Ливи дышали, а Бенера деловито тыкала в хлеб тонкой бумажной полоской, на которой она разводила краски, пытаясь попасть точно в тон.

Арден оказался прав. На пятом круге Ливи вдруг резко расслабилась, как будто из неё что-то вынули, а потом шумно, с крупными слезами, разрыдалась.

Марек завозился и заорал. Я помогла Ливи выпутать его из шарфа и забрала к себе на колени, укачивая и уговаривая немножечко заткнуться; Ливи уткнулась носом в арденову рубашку, рыдая.

— Я не знаю что дееелать, — кое-как выговоривала она между всхлипами. — А если они убьют её? А если сошлют в карьеры на двадцать лет? Я не понимаааю…

Арден протянул руку, явно намекая на платок или что-то похожее. Бенера вложила в его пальцы кисточку.

— Она в разочаровании, — мелодично произнесла Бенера, — её искра в замешательстве. Мы очень волновались.

Я автоматически кивнула.

Наконец, Ливи шумно высморкнулась в рукав, утёрла глаза и сделала огромный глоток из кубка:

— В общем, у нас проблема.

— Что за люди ходят вокруг дома? — сразу же спросил Арден, пристально наблюдая за её лицом. — Вооружённый росомаха и ещё по крайней мере двое. Они вам угрожают?

— Нет, нет! Я наняла их в охрану. На всякий случай! Малая прислала свою горгулью, она на крыше, Бенера навесила чары, да и нет же придурков соваться в друзу лунной!

Мы с Арденом переглянулись. Интересные «случаи»; я не помнила за Ливи ни паникёрства, ни паранойи, ни склонности к таким странным расходам.

Наконец, Ливи высморкалась ещё раз и принялась рассказывать.

Никого из нас давно не удивляет, когда Трис долго не выходит на связь.

Она весёлая и компанейская девчонка, — во всём, что не касается её пары. Три или четыре раза в год, когда реже, когда чаще, она уезжает в Бризде, небольшой город под столицей, в самом сердце Кланов.

Если города для людей, а есть Бризде — рай для избранных. Формально туда может приехать кто угодно, но земля там необоснованно дорогая, порядки странные, а соседи все сплошь из тех, чьи лица можно увидеть на первых полосах газет. Именно там стоит «семейное гнездо» Тридцатого Волчьего Советника, где живут его пара и четверо детей. Ещё в Бризде есть сверхэлитная высшая школа, выпускники которой поступают затем в столичный университет, дендрарий и санаторий для высших чинов.

Трис встречают на вокзале, переодевают в «пристойное» и везут в богатый, недружелюбный дом, в котором она играет роль пары юного волчонка, только-только отрастившего жалкое подобие усов. Потом, когда взрослая девица начинает отвлекать его от учёбы взрослыми желаниями, Трис так же вежливо провожают обратно на вокзал, и она уезжает в Огиц, медленно трезвея, забывая запах пары и ненавидя себя.

Она никогда не рассказывает о поездке, как будто специально избегая темы, но свежие впечатления всегда написаны у неё на лице.

В общем, то, что Трис не выходила на связь неделю, никого не удивило.

— Я подумала ещё: что-то она зачастила, — Ливи нервно кусала губу, — но мало ли, что там, и она же сама велела не волноваться! А потом…

А потом она проснулась глубокой ночью от надрывного визга дверного звонка.

Трис была бледная, мокрая и одета не по погоде. У неё стучали зубы и тряслись руки, а речь была странная и рваная, как будто до этого она несколько дней беспробудно пьянствовала.

— Я её конечно отправила в ванну, закутала, всё по уму. Напоила бальзамом. Врача предложила вызвать, но Трис ушла в отказ. Ну, я постелила ей на диване, а что ещё было делать?

Наутро Трис была плоха, но не выглядела больной и охотно согласилась сидеть с ребёнком. А вечером сказала: возможно, её будут искать; и хорошо бы, чтобы не нашли.

«Вы чё, поссорились?» — спросила Ливи.

Трис помялась и покачала головой.

«Ты его что ли кокнула?» — предположила истинная дочь колдовского народа.

Трис снова покачала головой, а потом истерически засмеялась.

— Не то чтобы я приняла это всё всерьёз, — продолжала Ливи, — как говорит Малая, «у мохнатых такие смешные проблемы»! Но предложила, конечно, остановиться пока у меня. Ну и сколько-то дней было тихо, только Трис депрессовала и питалась одним кефиром. И бормотала что-то о том, что это всё «не она».

Здесь пришлось прерваться и быстро пересказать Ардену историю про Трис и её волчонка.

Он с чувством выругался, и потом сказал задумчиво:

— Возможно, этот щенок ей воет. Волчий вой подавляет волю, и её от этого кроет. Надо поговорить с его отцом, Тридцатый вроде нормальный мужик, покажет сынуле кое-какие берега…

— Да он такой же отбитый, — возмутилась Ливи. — Он же давал ей деньги, на врачей маме, на училище сёстрам, на квартиру и вообще. А потом заявил, что если она будет «расстраивать мальчика», лекарства в больнице могут неожиданно кончиться! А ты же помнишь, у её мамы…

Мама Трис зависела от этих капельниц и огромной, страшно дорогой машины, которая очищала её кровь.

— Короче, я не особенно волновалась. Вчера пришла Бенера, мы даже неплохо посидели втроём, девчонки выпили, а мне-то нельзя… и тут припёрся этот.

— Кто — этот?

— Мужик какой-то. Очень вежливый, только с пистолетом и глазами головореза. Спросил меня ласково, не позову ли я Трис Брандевур для небольшой приватной беседы. Я сказала, что здесь таких нет.

Гость посмотрел на Ливи с укоризной и повторил ещё раз. Тогда Ливи попросила минутку, закрыла дверь, пришла на кухню и рассказала всё девочкам, как было. Трис побледнела, а Бенера сделала специальное лунное лицо, вышла и попросила его убраться вон.

«Ей всё-таки придётся с нами побеседовать», — сказал гость. И ушёл.

Тогда Бенера вызвала такси, Ливи покидала в сумку детские вещи, и они уехали в друзу. Зажгли охранные призмы, наняли охрану, а Ливи позвонила мне.

— Это не уголовники, — в сотый раз повторила Ливи, явно оправдываясь за возможный риск. — Кажется, они вообще из Волчьей Службы! Но Трис…

— Она объяснила что-нибудь? — перебила я.

— Не особенно, — Ливи сделала шумный глоток из кубка. — Сказала, что я «не пойму». А Бенера говорит, что её искра не в порядке. Но ты-то поймёшь? Ты-то тоже мохнатая?

— Да, — медленно согласилась я, хотя и не чувствовала особой уверенности. — А где она?

Трис была на верхней платформе, у самой крыши. Добраться туда можно было по шести приставным лестницам, мимо десятков устрашающих картин, огромного витринного шкафа со скульптурой и полотняного кокона, который служил, видимо, для медитаций.