– В кафе? Вот как?

– До последнего времени она каждый день водила тебя туда по утрам.

Мэри зажмурилась и попыталась это себе представить. Она мысленно спустилась вниз по лестнице и открыла дверь подъезда. Там было одиноко. Шел дождь, и ветер носил мусор по внутреннему двору. Девочки в воспоминании не оказалось. Мэри открыла глаза и потянулась за утешительным печеньем.

– Я не знаю ничего и ни о чем, – сказала она, откусив кусочек.

Женщина налила чай, попросила мальчика выключить телевизор. Стало тихо. Мэри слышала даже то, как кусочки печенья скребут стенки ее пищевода.

Женщина проговорила:

– А ты, Крис? Ты был в этом кафе, да?

– Только один раз, и все выглядело ужасно.

– Ты видел Симону? Она официантка.

Крис пожал плечами:

– Там полно официанток. Они не говорили нам, как их зовут.

Женщина подумала, затем взяла свою сумочку, порылась в ней и достала бумажник.

– Может быть, сходишь в магазин и что-нибудь себе купишь?

Мальчик явно удивился и даже слегка испугался.

– Ты не любишь, чтобы я ходил в магазин один.

– Все будет хорошо. Тебе четырнадцать.

Мальчик подозрительно прищурился:

– Хочешь от меня избавиться?

– Нет. Стараюсь не устраивать перекрестный допрос.

– Это что такое?

– Я тебе потом объясню. – Женщина вытащила из бумажника банкноту. – Купи себе конфеты или чипсы. Угости ребят на улице. Там хорошо, солнечно.

– Да зачем мне это? Я же никого не знаю!

Мальчик уставился на деньги, словно они могли хоть что-нибудь объяснить.

Мэри рассмеялась, глядя на его озадаченное лицо:

– Я могу тебя познакомить, если хочешь. Я много кого знаю. Хочешь, пойду с тобой?

Мальчик помотал головой.

– И сколько мне гулять? – спросил он.

– Сколько хочешь, – улыбнулась женщина. – Возьми с собой телефон и, если я позвоню, отвечай. Только смотри, чтобы он был включен.

Когда мальчик ушел, женщина снова взяла в руки книгу. Почитала немного и принялась промокать слезы рукавом. Мэри хотелось утешить ее, обнять, погладить по волосам, утереть слезы, но она ощущала себя далекой от происходящего. Она словно бы смотрела телевизор. Ей было интересно, в чем же дело, но она не могла даже пошевелиться.

Старушка закрыла глаза и подставила лицо солнечному свету, льющемуся сквозь шторы. Ее мысли одна за другой исчезали.

Кейти стояла на другой стороне улицы, напротив кафе, и смотрела на Симону. Казалось, девушка спала. Она сидела с закрытыми глазами за одним из столиков. Обычно во время перерыва она читала книгу, или уходила погулять, или болтала с другими официантками, поэтому странно было видеть ее совсем одну. Это на нее не похоже.

Кейти перешла улицу. Ее сердце бешено колотилось, но она приняла решение. Задача номер три. Она отодвинула от стола стул и села напротив Симоны.

– Я послала тебе сообщение.

Девушка открыла глаза. Казалось, она на миг забыла, что надо разозлиться, и показалась очень доброй и милой.

«Смотри на меня так, – хотелось сказать Кейти. – Я смогу быть храброй, если ты только будешь так смотреть на меня».

– Я ее стерла, – ответила Симона холодно, и ее лицо мгновенно стало суровым.

– Я надеялась, что мы сможем поговорить.

– Я занята.

– Непохоже, что ты занята.

Симона прищурилась:

– Ты можешь уйти? Или хочешь, чтобы меня уволили?

– Я думала, твоя начальница любит, когда ты говоришь с посетителями.

– Смотря какой посетитель.

Открылась дверь, вышла Эйнджи. Скрестив руки на груди, она уставилась на Кейти:

– Нарываешься на неприятности?

– Нет, конечно, нет!

– Потому что, если Симона с тобой говорить не хочет, я попрошу тебя уйти.

Эйнджи разговаривала как вышибала.

Так, будто была бы очень рада выпроводить Кейти из кафе. Наверное, Симона рассказала ей про библиотеку и свои сообщения, оставшиеся без ответа. Кейти не могла смотреть этой женщине в глаза.

– Я только что пришла. Я еще не знаю, хочет она со мной говорить или нет.

– Хочешь? – спросила Эйнджи, повернувшись к Симоне.

Та улыбнулась.

– Нет. Но я разберусь.

– Точно? – Эйнджи смерила Кейти взглядом – так, словно хотела убедиться, что при ней нет оружия. – А где Мэри?

– Дома. Ей нездоровится.

Эйнджи недоверчиво спросила:

– Что с ней?

– У нее был спазм мозговых сосудов.

Кейти очень старалась, чтобы голос не дрогнул, но не вышло.

Взгляд Эйнджи смягчился.

– Ах, бедняжка. Она поправится?

Кейти покачала головой. Симона, сидевшая напротив, пристально смотрела на нее.

– Что значит «спазм мозговых сосудов»? – спросила она.

Кейти понимала, что тревога в глазах Симоны связана с Мэри, но все же… они словно бы снова оказались на одной стороне.

– Это что-то наподобие микроинсульта. Она теперь намного хуже соображает.

– И она не поправится?

– Со временем ее состояние стабилизируется, но это может повториться.

Странно, Кейти практически цитировала слова врача, поэтому ее речь звучала очень уверенно.

– Это ужасно.

– Ладно, – сказала Эйнджи. – Я пойду, так что передай ей от меня привет, ладно? И не ссорьтесь, слышите? – Она еще раз строго посмотрела на Кейти. – К тебе это особенно относится.

Стоило ей уйти, как Кейти сразу почувствовала себя открытой всем ветрам. В злости Эйнджи хотя бы было немного тепла. Что угодно лучше, чем смотреть на то, как снова леденеют черты лица Симоны.

– Давай поговорим пять минут, – попросила Кейти. – Это все, что мне нужно. И сейчас тут совсем нет посетителей. – Она обвела рукой пустые столики.

Симона ухмыльнулась:

– Что такого срочного? Если это как-то связано с библиотеками, садами и твоими тупыми друзьями, забудь об этом.

– Они мне не друзья, и я пришла, чтобы попросить прощения, – хмуро заявила Кейти.

– Попросить прощения? – хмыкнула Симона. – А кроме этого, ты еще хоть чем-то занимаешься?

– Это несправедливо, – вздохнула Кейти.