теперь мы мчались по шоссе, изо всех сил надеясь, что не опоздаем в аэропорт.

– Сейчас я очень жалею, что не принял душ, – заметил Алекс, опуская окно и проводя рукой по грязным волосам.

– Душ? – переспросила я. – Когда я засыпала, то решила, что, хоть мне и нужно в туалет, лучше я потерплю до утра.

Алекс оглянулся через плечо.

– Если ситуация станет совсем отчаянной, по-моему, ты где-то здесь оставила пустой стаканчик из-под кофе.

– Как грубо! – сказала я, но вообще-то насчет стаканчика он прав. Один у меня сейчас валялся под ногой, а другой – чинно стоял в подстаканнике на заднем сиденье. – Будем надеяться, что до этого не дойдет. Я не слишком-то меткая.

Алекс рассмеялся, но голос у него был какой-то деревянный.

– Не так я себе представлял этот день.

– Я тоже, – сказала я. – Но вся эта поездка полна удивительных неожиданностей.

Он улыбнулся, снял мою руку с рычага и поднес к губам, и так и замер, не поцеловав.

– Что, липкая? – спросила я. Алекс покачал головой.

– Просто хочу запомнить, какая твоя кожа на ощупь.

– Это очень мило, Алекс, – сказала я. – И ты совсем не звучишь как серийный маньяк.

Я обратила все в шутку, потому что не знала, как еще это вынести. Потому что сейчас мы мчались, опаздывая, в аэропорт. А дальше мы поспешно попрощаемся у выхода на посадку – а может, и вовсе влетим в здание и разбежимся в разные стороны. В романтических комедиях, которые я так любила, никогда не происходило ничего подобного, и если я позволила бы себе хоть на минуточку об этом задуматься, у меня вполне мог случиться полноценный приступ паники.

Исключительно благодаря чуду и быстрой скорости (а еще благодаря тому, что мы подкупили таксиста, который вез нас в аэропорт, и он согласился проехать несколько светофоров на желтый) мы успели добраться до аэропорта вовремя и даже зарегистрировались на рейс. Мой должен был вылететь через пятнадцать минут после рейса Алекса, поэтому сначала мы направились к выходу на его посадку, купив по дороге пару батончиков мюслей и свежий номер журнала «О + П».

До выхода мы добрались как раз тогда, когда объявили посадку. У нас оставалось всего несколько последних минут. Так мы и стояли, потные и запыхавшиеся, с руками, ноющими от тяжелого багажа. Лодыжка у меня болела – я бесконечно стукалась ею о край своей сумки для ручной клади.

– Почему в аэропортах постоянно так жарко? – спросил Алекс.

– Это что, подводка для шутки? – спросила я.

– Нет. Просто искренний интерес.

– По сравнению с квартирой Николая здесь просто Арктика, Алекс.

Он напряженно мне улыбнулся. Мы оба справлялись с этим прощанием куда хуже, чем хотелось бы.

– Итак, – произнес он.

– Итак.

– Как думаешь, что об этой статье скажет Свапна? Про ботанический сад, который закрывается в середине дня, и карусель, такую горячую, что на ней опасно кататься?

– Ох. Точно, – я кашлянула. Мне было не столько стыдно за то, что я солгала Алексу об этой поездке, сколько за то, что я до сих пор забывала про это рассказать и теперь мы вынуждены тратить на подобную ерунду наши последние драгоценные минуты вместе. – В общем, в «О + П», возможно, на самом деле не одобрили это поездку.

– Возможно, не одобрили? – приподнял он бровь.

– Или, возможно, отказали мне напрямую.

– Что, серьезно? Тогда почему они платили за… – Он замолчал, прочитав ответ по выражению моего лица. – Поппи. Ты не должна была этого делать. Нужно было хотя бы рассказать мне.

– А ты бы поехал со мной, зная, что за все плачу я?

– Конечно, нет, – ответил он.

– Вот именно. Мне нужно было с тобой поговорить. В смысле, нам обоим совершенно точно нужно было поговорить.

– Ты могла бы позвонить мне, – не успокоился Алекс. – Мы ведь снова переписывались. Мы… Не знаю. Работали над отношениями, что ли.

– Я знаю, – сказала я. – Но все ведь не так просто. У меня были проблемы с работой, я чувствовала себя не в своей тарелке, я была абсолютно потеряна, не знала, что мне делать… Как будто я вообще не понимала, чего я хочу от жизни. А потом я поговорила с Рейчел, и она сказала, что я вроде как… Добилась всего, чего хотела, в профессиональном плане, и может, мне нужно найти какое-нибудь новое желание, и тогда я вспомнила, когда я была счастлива в последний раз, и…

– О чем ты говоришь? – Алекс потряс головой. – Рейчел сказала тебе… Обмануть меня, чтобы я поехал с тобой в путешествие?

– Нет! – сказала я, чувствуя, как внутри меня зарождается паника. Как все умудрилось пойти не так всего лишь за минуту? – Не в этом дело! Ее мама – психотерапевт, и по ее словам, депрессия – это обычное явление, если ты достиг всех своих жизненных целей. Потому что всем в жизни нужна цель. И тогда Рейчел предположила, что, может, мне просто нужно отдохнуть от жизни и посмотреть, чего я буду хотеть.

– Отдохнуть от жизни, – тихо повторил Алекс. Уголки его губ опустились, глаза потемнели.

Я тут же поняла, что сказала что-то не то. И чем дальше, тем хуже я делаю. Мне срочно нужно было все исправить.

– Я просто хотела сказать, что ни разу так и не была по-настоящему счастлива после нашей последней поездки.

– Так ты солгала мне, чтобы я поехал с тобой в путешествие, потом ты занялась со мной сексом и сказала, что любишь меня, и пришла на свадьбу моего брата, и все это потому, что тебе нужно было отдохнуть от своей настоящей жизни.

– Алекс, нет. Конечно, нет, – сказала я и потянулась к нему, и он тут же отступил, опустив взгляд.

– Пожалуйста, Поппи, не надо меня сейчас трогать. Я пытаюсь думать.

– Думать о чем? – спросила я подрагивающим голосом. – Почему ты так расстроился?

– Потому что я говорил серьезно! – сказал он, наконец взглянув мне в глаза. Мой живот пронзила резкая боль.

– Я тоже! – закричала я.

– Я говорил серьезно, и я знал, что я говорю серьезно, – продолжил он. – Это не было импульсом. Я много лет знал, что люблю тебя. Я обдумал это со всех сторон и знал, чего я хочу, еще до того, как поцеловал тебя в первый раз. Мы два года не разговаривали, а я думал о тебе каждый день и давал тебе пространство, которое, как мне казалось, тебе было необходимо. И все это время я спрашивал себя, на что я готов пойти и от чего отказаться, если ты решишь, что