Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подбородок Милорадовича задрожал, но затем на его лице появилась натянутая улыбка:
— Всему виной стали просчеты отдельных людей, ответственных за стратегическое планирование и разведывательную деятельность. К потере северо-восточных территорий привело поражение наших войск под командованием Луаре и Чезанте — светлая им память, конечно же, — а не ошибочность решений прежнего правительства. Северо-запад же мы отстояли благодаря многолетней подготовке к войне и грамотному командованию генерал-лейтенанта Топала. Если бы мы поспешно не подписали позорный мирный договор, то еще смогли бы вернуть северо-восток в лоно Республики…
Сермонт воздел руку, прерывая затянувшийся спор.
— Разберем все по порядку. Для начала — мы не можем назвать действия генерала армии Луаре и генерал-лейтенанта Чезанте полной неудачей. Они вступили в бой с превосходящими силами противника и сумели вывести из строя рельсовое орудие под Брасовом, а также нанесли серьезный урон остеррианской группе армий, но, к сожалению, были разбиты. Не будем умалять заслуг генерал-лейтенанта Топала на северо-западе, но не стоит забывать, что он обладал поддержкой войск Центрального военного округа и наших союзников из Вестландского Альянса. Что касается подписания мирного договора, — Сермонт обвел взглядом членов Высшего совета, — мне самому больно это произносить, но кто-то должен — в сложившейся ситуации даже худой мир, лучше продолжения войны. Причины должны быть вам предельно понятны. Восстания негражданского населения до сих пор полыхают по всей Республике. Операция «Гидра» не оправдала наших ожиданий. Остеррианцы сохранили одно из своих рельсовых орудий и около половины своих сил на северо-западе. Стоит ли говорить, что нам нечем на это ответить... К тому же, остеррианские власти пригрозили тем, что на их территории своего часа дожидается еще одно СЭДО. После чего руководство Вестландского Альянса стало настаивать на скорейшем прекращении боевых действий. Эллиад потерял почти половину численности вооруженных сил и сейчас слишком слаб, чтобы упускать ценного союзника и продолжать войну в одиночку. Но я уверяю вас, что мы не оставим все так, как есть. В ближайшем будущем мы вернем наши земли, но перед этим мы обязаны спасти то, что еще осталось от Республики Эллиад.
Феорованти, словно старый хитрый лис наблюдавший за реакцией на речь Сермонта, откашлялся и сам взял слово.
— Я так же считаю, что подписание мирного договора было необходимостью, но оставим право судить об этом нашим потомкам. Больше всего меня беспокоит не прошлое и не отдаленное будущее, а настоящее. Мы сохранили наши земли в Малой Азии, но теперь они отрезаны от Эллиада. Открытым остается лишь морское сообщение, что существенно затрудняет снабжение и защиту территорий. Однако самая большая угроза существованию Республики — создание на захваченных северо-восточных землях марионеточного государства под названием Эллиадский Доминион, — старый политик скривил губы. — Обыграть все как волеизъявление угнетенного народа и подать под соусом гражданской войны… Впрочем, ничего нового.
— Это же абсурд! Кто в здравом уме поверит в этот бред умалишенного?! — возмутился Милорадович.
— Когда это политиков или простой народ интересовала правда? Людям нужна понятная, приносящая душевный покой история, которая будет оправдывать любые действия справедливостью. И остеррианцы ее придумали. Можем ли мы их в этом обвинять? Разве Республика не держится на таких же мифах? Разница лишь в том, что сейчас сила на их стороне. Что еще хуже — им понадобились ровно одни сутки, чтобы сделать то, чего мы не могли добиться десятилетиями, — равенства. Они отменили сословную структуру общества раньше нас... Это ли не позор? Если мы срочно ничем не ответим, то все население «настоящей» Республики выберет лучшую альтернативу. Каковы наши следующие шаги, господин Верховный председатель?
Он ведь и так все прекрасно знает. Мы обсуждали наш план еще вчера. Старый лис решил подготовить для меня почву.
— Завтра утром мы проведем крупнейшую с окончания Первой Остеррианской Войны церемонию награждения, где я объявлю о новом курсе глобальных преобразований, названных «Реформами равенства и справедливости». Конечно, если сегодня мы их одобрим. Уважаемые члены Высшего совета, прошу вас ознакомиться с их содержанием и проголосовать, — на встроенных в стол дисплеях появился заранее подготовленный документ. — Если мы решимся принести в жертву наши гордыню и привилегии, то взамен совершим деяния, которые превзойдут даже самые громкие обещания наших оппонентов.
***
Клубящиеся облака медленно проплывали по полотну бескрайнего простора. Витиеватые, выпуклые, причудливые — казалось, если протянуть руку, то можно до них дотянуться, а затем попробовать на вкус, словно сладкую вату.
Между облаками цвета свежевыпавшего снега виднелись прорехи, откуда проглядывала глубокая лазурь утреннего неба. Солнечные лучи боролись с господством тени, опускаясь на высокий травянистый берег янтарным мерцанием. Церемония награждения проходила на морском побережье к северу от Александрии, в месте, носившем название «Берег славы», где с самого основания Республики проводились торжественные мероприятия национального масштаба. Волны набегали на сушу пенистыми валами. Лицом к необъятному простору моря стояли многочисленные ряды эллиадских солдат и офицеров. Изумрудный покров под их ногами тихо колыхался от дуновений деликатного бриза, будто преклоняясь пред великолепием момента. С вершины церемониального холма, на котором благоухала белая шипастая акация, речь произносил и.о. Верховного председателя Карл Сермонт. Бергман наблюдал за историческим моментом из-за спины лидера нации.
Когда временный глава государства объявил о проведении «Реформ равенства и справедливости», отменяющих сословную систему и переводящих все население в статус граждан, ликование шквалом пронеслось по «Берегу славы». Выступление Сермонта транслировалось по всем информационным каналам и разлеталось даже в самые дальние уголки Эллиада. Десятки камер боролись за право первыми запечатлеть эпохальное событие. Дроны бороздили воздушное пространство вместе с крикливыми чайками, демонстрируя эллиадской общественности радость бравых военных. Затем началась сама церемония награждения, где отдельно знаком отличия были отмечены высокопоставленные офицеры, вроде Бергмана и Топала, кроме иных почестей получивших повышение до генерал-лейтенанта и генерала армии соответственно. Особого внимания заслужили члены экспедиционного корпуса, чье возвращение в Республику представлялось СМИ не иначе как «чудо и эталон непоколебимости эллиадского духа». Они удостоились наград и повышения в звании, а профессиональным военным, согласно старой традиции поощрения заслуг, также были прощены все долги перед государством.
Бергман испытывал противоречивые чувства. Счастье ему приносили воссоединение с семьей, возвращение на родину, становление Республики на новый путь и окончание войны. Однако
