быстро подобрать слово, чтобы правильно назвать эту выпуклую металлическую геометрическую фигуру) и шёл налегке.

— Да, это я, — из вежливости поднялся я со своего стула ему навстречу. После чего полез в карман за своим паспортом. Достал, показал документ в раскрытом виде, там, где фотография, дождался одобрительного кивка от собеседника, после чего так же, не торопясь, закрыл и убрал обратно.

Второй, молчавший до этого, не прерывая своего молчания, сорвал печать с портфеля, достал из него большой то ли пластиковый, то ли бумажный пакет-конверт, размерами немного больше листа формата А-4, запечатанный сургучом. И какой-то бланк, прикреплённый к планшету в комплекте с привязанной к этому планшету ручкой.

— Получите, распишитесь, — произнёс старший, в то время как младший передал пакет мне и подставил планшет с бланком под подпись.

Упрашивать себя я не заставил: быстренько пробежал глазами в поисках возможных подвохов бланк, содержимое которого оказалось достаточно стандартным для таких документов — простая расписка в получении, после чего поставил свою Княжичевскую красивую роспись: «Долгорукий Ю.». Да-да, она у меня именно такая — длинная, чёткая, да ещё и с красивыми завитушками. Именно такая, какой она бывает у тех, кто редко её где-то ставит… или только недавно её придумал.

Фельдъегерь глянул на бланк, кивнул, убрал его вместе с планшетом обратно в портфель, застегнул его, продел ниточку в специальную прорезь слепка, придавил её пластилином, а старший достал из кармана связку ключей с болтавшейся на ней латунной печатью, которой он, предварительно подышав на неё, примял этот пластилинчик, оставляя на нём свежий ровный номерной оттиск. Причём, оттиск отличался от того, который при вскрытии портфеля, срывал молчаливый. Но, это и понятно: не может опечатанный портфель перемещаться вместе с той печатью, которой он опечатан, когда внутри него хранится важный документ. Вот обратно, без этого документа, уже препожалуйста.

Но, это я отвлёкся. Просто, мне вся эта процедурная тема близка — приходилось раньше сталкиваться с ней, во время службы. Там всем этим регламентам и «ритуальным пляскам» очень много внимания уделяется. Попробуй что-нибудь не так опечатай, или вскрой не в той последовательности — мигом на «строгач» или «ПНСС» налетишь! Вот и обращаю внимание до сих пор на такие вот мелочи, как то, какой именно номер печати стоит на пластилиновом оттиске портфеля — профдеформация, что поделать?

Фельдъегеря, тем временем, молча кивнули, развернулись и ушли из кафе. А, через всё те же полторы минуты, уехал и дождавшийся их микроавтобус.

Я же вертел в руках переданный мне пакет, запечатанный сургучной печатью с оттиском, видимо, герба «Фельдъегерской службы», так как был он похож на те, что красовались на нашивках ушедших уже вооружённых парней. Ну и на тот рисунок, что трудно было разглядеть из-за расстояния на борту микроавтобуса.

Пакет был светло-серого цвета, гладкий, глянцевый, без каких-либо надписей. Видимо, стандартный.

Недолго думая, я взял со стола металлический столовый нож и, подковырнув им, сломал сургуч, позволяя конверту открыться.

Внутри оказалось формата А-4, из какой-то очень качественной плотной бумаги, стильное приглашение на имя Юрия Петровича Долгорукого «+1», на некое мероприятие в доме Алексея Константиновича Долгорукого, которое должно было проходить в следующую субботу вечером…

Алексей Константинович… это, получается… мой племянник, что ли? Если, судя по отчеству, он, скорее всего, сын Константина Петровича, моего старшего брата. Нынешнего Наследника Московского Князя. Сын моего брата — племянник. Я же ничего не путаю?

Алина тоже смотрела на это приглашение. И глаза её горели. Если судить по этой непроизвольной реакции девушки, а причин не доверять осведомлённости Алины у меня не было, племянничек-то мой, явно очень большой человек в этом городе. И быть приглашённым к нему в дом на званый вечер — это немалая честь даже для неё, наследницы семьи Милютиных.

Эх, и во что же я опять вляпался?..

* * *

И вот, сорок минут спустя, я уже еду к крутому портному, в крутое место, шьющее крутую деловую одежду для крутых деловых мужчин, намереваясь оставить там значительную часть своего нынешнего «состояния». Если не всё его… Как бы ещё в долги не залезть.

И вариантов откосить от этой поездки нет. Костюм соответствующего уровня на такое мероприятие обязательно нужен. Никак без него нельзя. Как нельзя и сэкономить на нём — в перспективе, дороже выйдет. Встречают-то «по одёжке», и никуда от этого правила не денешься — «дресс-код», мать его…

Точно так же, как не получится откосить и от сопровождения Алиной меня на этот вечер, в качестве моего «+1», указанного в приглашении, не испортив с ней отношений очень и очень серьёзно. Настолько серьёзно, что в будущем, может мне вылезти боком, да ещё и не один раз.

Вот я и говорю: коварные существа эти женщины! Соседняя парта, совместные дежурства по классу, музыка, песенки, нотки, студия… и вот мы уже засвечиваемся в самых высоких (ну, почти в самых высоких, самые — это Дворяне) кругах города, практически, как пара. И плевать, что это может совершенно не соответствовать истине… Такими темпами, я и до места в правлении Волжско-Камского Коммерческого банка докатиться могу, сам того не заметив… Вот ведь…

* * *

Глава 39

* * *

«Главное, чтобы… главное, чтобы… главное, чтобы костюмчик сидел…» — сама собой вспомнилась фразочка из очень известного на территории бывшего Советского Союза и нынешней Российской Федерации художественного фильма. Одного из тех, которые в обязательном порядке крутят по всем телевизорам страны каждый Новый Год. Из года в год.

Хороший, кстати, фильм. По хорошей книге. С хорошими актёрами.

А конкретно эта фраза вспомнилась в связи с тем, что я увидел своё отражение в ростовом зеркале, высоком, дающем возможность увидеть себя сразу от носков ботинок и до аккуратно подстриженной макушки. В зеркале, помещённом в специальную подвижную раму с колёсиками и возможностью менять угол наклона его плоскости, в зависимости от запросов клиента. Хорошем, дорогом зеркале. Дорогом, как и вся окружающая обстановка. Здесь не было вообще ничего дешёвого.

Увидел и… удивился. Я не узнал себя! Передо мной стоял высокий, стройный, элегантный и респектабельный