молодой человек, весь, словно бы сошедший с обложки глянцевого журнала. Ничего общего с обычным моим замученным и измождённым видом. Наоборот — худоба и тёмные круги под глазами, создавали впечатление некой аристократической бледности и мрачноватой загадочности, делающих образ законченнее и интереснее.

Всё ж, костюм стоил своих денег, потраченных на него. Стоил.

Денег. И недели работы. Причём, это мне ещё очень повезло, что у мастера было «окно» в графике его работы, которое он мог использовать, чтобы заняться моим срочным заказом и выполнить его к назначенному дню. За срочность пришлось доплатить. И неплохо так доплатить — тридцать процентов от полной суммы, которая и сама не была маленькой. Ни с какого боку она маленькой не была! И даже не казалась.

По результату, мне едва-едва хватало всех моих средств на то, чтобы расплатиться самому, не залезая в долги к Алине, которая свою помощь, естественно, готова была оказать. Подставить своё крепкое финансовое плечо…

Правда, для этого мне пришлось отдать портному не только все свои недавно полученные роялти за песню, которые так приятно, совсем ещё недавно, грели мой виртуальный карман и душу, но и продать большую часть той криптовалюты, которая была запасена мной ранее на все «излишки» моего Княжеского содержания и «левых» заработков на фрилансе.

Жаба давила… сильно. Однако, «хороший понт дороже денег»! Пришлось удерживать лицо равнодушно спокойным, в то время, когда внутри головы щёлкал своими шестерёнками скрипучий арифмометр, пытавшийся быстро-быстро оценить, хватит ли мне моих средств или не хватит.

Хватило.

В упор, но хватило. Крипту продал почти всю. И не по самому выгодному курсу. Почти ничего на ней не успел, в итоге, заработать. Но, хотя бы в минуса не ушёл, и то хорошо.

Однако, костюм того стоил! Я в нём сам себе нравился, что, вообще, очень редко у меня с какой-то одеждой бывает. И, когда я говорю «костюм», то имею в виду не только пиджак, брюки, жилетку и галстук. Нет. В этом очень дорогом заведении, меня одели полностью, с ног, до головы. То есть, мне и сорочку подобрали, и запонки, и даже обувь с носками. Всё в цвет, всё в стиль. Одевайся и иди, что называется. Даже шляпу предлагали. И я даже всерьёз задумался над этим предложением, но… нет, не моё это. Не умею я красиво носить такие головные уборы. Раздрожают они меня при длительном ношении. Да и забыть её где-нибудь было бы не очень приятно, притом, что с моей рассеянностью, вполне возможно.

Неделя. Между получением приглашения и, собственно, самим визитом, прошла неделя. Что я во время этой недели делал? Жил. Учился. Продолжал совершенствоваться в нотах и вокале…

А что, я разве не говорил? Акцент наших с Алиной занятий в той клубной комнате, постепенно смещался от теории, сухого зазубривания правил нотной «азбуки», к практике: непосредственному их применению — вокалу.

Да, то, что у меня есть, в этом мире и слух, и голос, ещё не означает, что я способен прямо с места в карьер, идти и брать первые места международных музыкальных конкурсов. Даже с моим практически неисчерпаемым багажом неизвестных здесь заведомо хороших песен. К природным данным, к таланту, нужно ещё и умение этот талант грамотно и плодотворно использовать. Не зря ведь говорят, что «успех — это только один процент таланта и девяносто девять процентов труда».

Вот я этот труд и прикладывал. Под руководством девушки, не первый год уже занимавшейся вокалом профессионально.

И, я скажу, это было не просто. В пении столько тонкостей и нюансов, такие разнообразные и утомительные подводящие упражнения…

Но, это вряд ли кому интересно из тех, кто сам чем-то подобным не занимается профессионально. Так что: мы занимались вокалом. Точка.

Возобновил я и занятия по стрельбе. Правда, пришлось уменьшить их частоту до двух раз в неделю. Да ещё и озаботиться гораздо более качественными средствами защиты своего слуха от грохота выстрелов. Ведь он нынче стал для меня весьма важен и… дорогостоящ. Так что, пришлось раскошелиться. Снова.

Что-то, в последнее время, я только и делаю, что раскошеливаюсь и раскошеливаюсь. Какая-то у меня очень уж неэкономная денежно-кредитная политика пошла. Надо бы её как-то ужесточить, что ли, по примеру Сбербанка? Подужаться? Или не надо… Ведь, по сути, же это не траты, это вложения. Инвестиции в будущее. А на инвестиции скупятся лишь дураки и нищие.

Студийная работа над «Стрелой» всё ещё продолжалась. И не стоит удивляться, говорить, что это долго… ни шиша это не долго! Сведение музыкальных дорожек — процесс настолько сложный, трудоёмкий и кропотливый, что он просто не может быть быстрым. Тем более, когда пишется ни одно какое-нибудь гитарное соло, а полноценный многоинструментальный трэк. А мы писали именно такой. Приходилось основательно прорабатывать партию каждого отдельного инструмента: отдельно гитары, отдельно ударные, отдельно струнные, отдельно духовые. А это всё, как выяснилось при более внимательном изучении, у Шклярского в его песнях задействовано! Да ещё и аранжировки у него постоянно разные. Практически все по-своему удачные, и на какой именно стоит остановиться — тоже ещё тот вопросик, который приходилось решать уже лично мне, ни на кого больше не надеясь, так как слышать же их и сравнивать мог только я сам…

Вот ведь! Таким макаром, то, что казалось простым и ненапряжным делом: бессовестный и бесстыжий плагиат песни из «инфополя» одного мира в «инфополе» другого, приобретает всё больше и больше черт настоящей тяжёлой работы, пожирающей силы, внимание и время. Ещё и творческого подхода требующей!

Однако, неделя прошла. Прошла в обоих мирах… эм, хотя, нет. Не правда. В мире писателя ещё не прошла. Как же так, мог бы кто-то спросить. Ведь, эти миры же живут параллельно! Ан, нет!

И дело оказалось куда глубже и запутанней простой «линейной» разницы в точках отсчёта. То есть, в том, что у писателя в момент начала всей этой истории была осень, а у Княжича лето. Всё было сложнее.

Я ведь уже упоминал, что в писательском мире, затеял поездку с семьёй на море? Упоминал. И совсем недавно. Так вот, её время, время этой поездки, пришло. Двадцать девятое декабря, вечер, старт движения. Сначала на ж/д вокзал, там на один проходящий поезд, потом пересадка