Эмери встал и принялся стягивать с себя непригодившуюся одежду. Лео пришлось придерживать его, чтобы не упал.

— Постарайся утром убедить Мэри, что тебе стало лучше. И хорошо бы убраться из лазарета. Не надо давать де Лериде лишних подсказок.

— Я п-понимаю.

Лео забрал сверток и подставил руку, чтобы помочь Эмери подняться по лестнице. Того немедленно затрясло от холода в тонкой пижаме.

Повинуясь внезапному наитию, Лео сунул руку в карман, нащупал первый попавшийся бумажный прямоугольник и незаметным воровским жестом опустил его в карман фланелевой пижамы Эмери — откуда только ловкость взялась? От Бьянки, что ли, заразился?

Раз карты скрывают магов, то пусть одна у Эмери побудет. Игра продолжается. Карты работают.

— Удачи в-вам, — очень тихо сказал мальчик, взявшись за ручку двери. — Вот М-маркиз. Он п-проводит вас м-мимо п-патрулей.

Лео оглянулся — на площадке сидел кот, небольшой, поджарый, самой неприметной из всех существующих масти. Глаза его отсвечивали бледно-зеленым.

Он беззвучно открыл и закрыл розовую аккуратную пасть, полную аккуратных белых зубов. И зубы эти, на взгляд Лео, были несколько длиннее, и в целом их было несколько больше, чем полагается коту.

Сверток с одеждой Лео спрятал в ящике с песком. Инзы внизу не оказалось — наверное, Эмери отозвал ее. Снегу намело уже по щиколотку, и он продолжал сыпаться большими хлопьями, высветляя ночь. Следы к утру заметет, что хорошо. А открытые повсюду двери… ладно, не это должно сейчас беспокоить.

На место оборванного поводка Лео вернул кисмет.

Маркиз не боялся промочить лапы и бодро упрыгал вглубь переулка — его хорошо было видно на выбеленной пустой дороге. Но недолго — весь дальний план затягивала шевелящаяся кисея летящего снега, в ней тонули силуэты домов, ограды и фонари.

Лео старался держаться поближе к стенам, кот несколько раз возвращался, отбегал и оборачивался, предлагая идти за собой. По-человечески он не разговаривал — и, наверное, хорошо, что не разговаривал. Это было бы слишком.

Однажды он вернулся, повертелся под ногами и побежал в обратную сторону, сразу свернув в подворотню. Лео последовал за ним — и вовремя: мимо прошла пара патрульных, запорошенных снегом.

В следующий раз Маркиз не позволил Лео идти по улице, а повел его каким-то темными дворами, сквозными подъездами и дырами в заборе, пришлось даже подлезать на животе под старыми заржавленными воротами. Похоже, кот хорошо ориентировался в окрестностях.

Да-а, тульпа — полезная штука, Камбала бы так не смог. Он и бегает медленнее, и на гораздо меньшие расстояния, особенно если учесть, где сейчас находится хозяин тульпы.

В устье улицы, выходящей на канал, Маркиз остановился, потерся о ноги Лео, беззвучно мяукнул — и исчез. Лео даже не успел погладить его в благодарность.

С набережной хорошо было видно, как в темном провисшем небе, за лохмотьями туч, за снежной круговертью, отражается голубоватое свечение трансцендента — сияние разлома Хесед.

* * *

Часа через полтора Лео подошел к периметру отчужденной зоны, над которой, размытый снегопадом, сиял купол голубоватого света. Состроив мину усталого, но уверенного в себе сотрудника Инквизиции, показал значок, когда-то выданный де Леридой, и без помех прошел внутрь. Мануэль о значке то ли забыл, то ли специально не стал забирать обратно — кто его знает. А Лео, естественно, не напоминал.

За периметром снегопад начал редеть, а вскоре совсем прекратился.

Вблизи воронки царила все та же сонная, теплая осень — случайный выверт законов мироздания или подарок оставшимся внутри смельчакам. Мезла — Слово Сотворения из Старшего мира — будет истекать здесь десятилетиями, и десятилетиями зима будет обходить это странное место стороной. Может быть потому, что слишком много всего тут случилось ранее.

Но сейчас Лео было не до размышлений — он решительно шагал посередине улицы, стараясь держаться намеченного маршрута. Ему требовалось попасть в самый центр бывшей Винеты, гораздо глубже, чем он был в прошлый раз.

Фонари, конечно же, не горели здесь много лет, но слабо светился сам воздух, золотистым, голубоватым — мезла источала не только тепло. Лео шел, ни на что не отвлекаясь, не обращая внимания на редких людей или существ — пока они никакой опасности не представляли.

Темнота расслаивалась, как холодная вода, в которую втекают более горячие потоки — мерцание повисало в ночи очажками, размывалось в тонкие струйки и снова сходило на нет, двигалось, как живое дыхание. Лео вдруг ощутил томительную печаль и душевную усталость, и вместе с тем такое сладкое обреченное умиротворение, что даже остановился и на некоторое время замер, глядя перед собой.

Не расслабляйся, дорогой друг, сказал он себе. Ты подходишь к самой границе трансцендента. Никакое сознание, даже тренированного мага, не может это выдержать. То, что ты чувствуешь, — просто результат столкновения человеческого и непостижимого.

Или застарелая тоска.

Проявленная мезла дышала в осенней ночи теплыми угольками, колыхалась лентами голубого тумана, россыпями реющих в воздухе золотых бликов. Приманивала повернуть за угол, присесть на теплые камни мостовой или рухнуть в мерцающую пену фузы, как в сахарную вату, и остаться навсегда.

Лео снова остановился, поняв, что давно уже дышит ртом, покашливает, потому что сердце то и дело переворачивается в груди, а в висках нарастает пульсация. Здесь нет никаких дистингеров, вспомнил он.

Поспешно накидал на себя целую пачку восстанавливающих и поддерживающих инкантов, убравших аритмию и позволяющих вздохнуть свободнее. Однако с эмоциональной раскачкой он ничего поделать не смог — хотелось одновременно спать, плакать, восхищаться чудесами, обмирать от страха, выть от тоски и кого-нибудь убить.

Не смей поддаваться, сам себе сказал Лео. Иначе сырая Любовь постепенно охватит тебя, начнешь тонуть, сознание расщепится и расплывется, как чернила каракатицы — и потом ты весь трансформируешься во что-то неподвластное твоему теперешнему разуму и пониманию. Сосредоточенность и направленный ум — вот что поможет продержаться здесь. Помни, зачем ты тут, и чего ты хочешь.

Как только этот чокнутый Ллувеллин столько времени удерживается на самом краю трансцендента, не меняя облик и не сойдя с ума? Вот загадка из загадок.

Впрочем, Лео был так зол на чёртова предателя (Кого-нибудь убить? Вот кого!), что не стал задаваться лишними вопросами. Отыскать его и любыми способами вырвать помощь, хоть угрозами, хоть шантажом, хоть подкупом — уже неважно.

Проблема состояла в том, что Лео не знал точно, в каком доме живет Артур. Ясно, что на краю разлома, ясно, что в каком-то из больших домов, но как его дальше искать… Ходить и стучаться в окна?

Лео привычно подпитал взгляд канденцием и огляделся. Ночь, хоть и светлая, окончательно превратилась в день, золотистые ауры живых существ спрятали своих носителей пушистыми от света коконами. Вот в шуршащих кучах листьев в саду копошатся два ликоя, напоминающие тощих енотов. Вот в небе парит кто-то, похожий на гигантскую птицу, но сквозь этого кого-то отчетливо видны звезды. Жалко, что тульпа не может отойти далеко от хозяина, она быстро бы отыскал здесь что угодно. А сам хозяин сюда бы точно не дошел. Да и браслет тульпе не удалось найти — проклятая глушилка, которая делает невидимой саму себя.