А первопричина в том, что ваш друг не обладает всеми совершенствами того, кто обретет Святой Грааль. Рыцарь, которому дарована эта честь, будет целомудрен душой и непорочен телом; ни одна дама или девица не завладеет и малой толикой его помыслов. Вы сами видите, что собрат ваш отнюдь не таков.

Мерлин изрек: «С Восточных островов нагрянет дивный дракон, и полетит из края в край, и содрогнутся от ужаса все, кто узрит его. Он низвергнется на королевство Логр со всеми тридцатью золотыми головами, более прекрасными, чем имел он изначально. И перед ним простерлись бы все земли, и он бы покорил смятенное королевство, когда бы леопард не отвратил его от этого и не вынудил склониться перед тем, кого он поборол. Тогда дивный дракон и леопард возлюбят друг друга так, будто у них отныне единое сердце. Когда же златоглавая змея приманит леопарда к себе, дракон не вынесет этой разлуки и умрет».

Вот что сказал Мерлин. Я знаю доподлинно, что дивный дракон – это вы, и что златоглавая змея, которая похитит у вас леопарда, – моя госпожа королева, любимая рыцарем так, как только может быть любима дама.

Вы знаете, что королеву обвиняют в самой черной измене; она невиновна, разумеется; но сию невзгоду она терпит в наказание за бесчестие, навлеченное ею на лучшего и величайшего из государей. Я непременно хотел сказать вам это; вот почему я просил вашего друга удалиться, чтобы не дать ему услышать то, что преисполнило бы его стыда и печали. Зная притом вашу стойкость и благоразумие, я не боюсь, что вы откроете вашему другу или королеве то, что я вам сейчас говорю.

Галеот сказал:

– Я вам признателен за все, о чем вы мне поведали, и меня сильно огорчает, что я не могу воспрепятствовать грядущим бедам. Однако, мэтр, извольте просветить меня в том, что касается лично меня. Что это за мост о сорока пяти досках, который мне придется перейти? Ученые мужи утверждают, что доски эти соответствуют годам, месяцам, неделям или дням, не говоря при этом, какой из четырех сроков стоит брать в расчет.

– Остерегайтесь спрашивать об этом, – сказал мэтр Эли, – один из четырех равен сроку вашей жизни; а мне не верится, что есть на свете хоть один человек, который, узнав достоверно день своей смерти, мог бы с той поры вкушать малейшую радость, малейший покой. Ничто так не ужасает, как смерть; но если мы настолько страшимся погибели телесной, не должна ли нас устрашить еще более погибель души?

– Именно поэтому, – ответил Галеот, – чтобы быть во всеоружии против погибели души, я и хочу знать срок жизни телесной. Я хочу приготовиться к благой кончине и загладить все грехи, содеянные мною до сих пор.

– Да, я это знаю, вы были бы рады искупить вашу жизнь и возместить то зло, которое причинили бы непременно, когда задумали завоевать мир; но то, что вы желаете узнать, не станет оттого менее опасным. По сему случаю расскажу вам, что некогда в стране Шотландии жила одна знатная дама; долгое время она предавалась шалостям света, но затем свела знакомство с одним святым отшельником. Она часто ходила к нему в лесную глушь и оттого переменила свою жизнь и ни в чем уже не находила удовольствия, кроме как в добрых делах. Однажды ночью отшельнику явилось в видении, что дни ее сочтены; он поделился с нею своим откровением, и оттого бренная плоть ее так затрепетала, что она забыла о спасении души и впала в отчаяние. Добрый отшельник, видя ее вновь добычей дьявола, стал искать милости у Господа; подняв ее на руки, он перенес ее на алтарь с усердными молитвами и мольбами. Бог, не отвергающий тех, кто взывает к нему от чистого сердца, услышал праведника: в часовне раздался голос свыше, возвестив ему, что Господь дарует ему силы исцелить даму. Он возложил на нее руки, она испустила пронзительный вопль, или, скорее, то вопил дьявол, злобствуя, что покидает ее. Как только достопочтенный муж сотворил над нею крестное знамение, враг изошел, испуская мерзейшие завывания. Возвращенная таким путем к жизни, дама покинула мирскую жизнь, отрезала свои прекрасные косы, облачилась в монашеские одежды и вместе с другой благочестивой женщиной удалилась в обитель, выстроенную на высоте между двумя бесплодными скалами. Там она и дождалась спокойно смерти, нашедшей ее по жребию Господнему[190].

Вспомните, любезный сир, о падении святого Петра. Оно случилось с ним от той же боязни близкой смерти. Плотская немощь порождает страх, а страх порождает отчаяние. Творите добро, как если бы вам осталось жить не более тридцати дней, но не будучи убеждены в этом сроке.

– Нет, – сказал Галеот, – я предпочитаю знать, когда мне ожидать его. Слава Богу, я чувствую в себе достаточно сил и смелости, чтобы бесстрашно вынести такое откровение. Чем ближе окажется моя кончина, тем более я буду стараться заслужить благую смерть.

Тогда мудрец поднялся и, оборотясь к двери часовни, белой и лощеной, начертал на ней углем сорок пять кругов размером с денье, а над ними написал: Это знак годов. Выше он начертал сорок пять других, поменьше, и надписал: Это знак месяцев; затем, в третий ряд, сорок пять еще меньших: Это знак недель; и наконец, сорок пять самых мелких: Это знак дней.

– Вот, – сказал он Галеоту, – указание срока вашей жизни. Если вы сейчас увидите, что все они целы, значит, вам осталось до смерти сорок пять лет. Сколько их исчезнет, столько у вас будет отнято лет, месяцев, недель или дней.

Потом он вынул из-за пазухи небольшую книжицу, открыл ее и обратился к Галеоту:

– Сир, вот книга заклинаний. Силою начертанных слов я могу открыть тайну всего, что пожелаю узнать. Я мог бы вырывать с корнем деревья и обращать вспять течение рек; но в искушении этом кроется великая опасность. Ученые мужи, некогда призванные королем Артуром для совета, надумали искать здесь смысл посетивших его сновидений; чтобы дознаться его, они взломали сундук, в котором я запер книгу перед тем, как отправиться в Рим. Но взявший ее не знал, как с нею обходиться, и он лишился разума, зрения и подвижности своих членов, так и не сумев раскрыть, что есть дикий лев, лекарь без лекарства и наставление цветка. А посему готовьтесь видеть устрашающие вещи и будьте уверены, что не выйдете отсюда, не испытав великого ужаса.

Затем Эли подошел к алтарю, взял с него золотой крест, усыпанный драгоценными камнями, потом ковчежец, хранивший в себе Тело Господне.