Так или иначе, тварь выбралась бы наружу. Может, нам еще повезло, что Дагдомар не захватил тело более могущественного создания, нежели человек.

– Дэрек не любит пачкать руки. На каком несчастном он тебя использовал?

Дагдомар многоголосо рассмеялся:

– О да! Тут ты прав. Этот лабораторный червь не посмел бы тягаться с серьезным соперником, так что для начала мне пришлось довольствоваться телом мелкого импа, которого ваш карлик вызвал специально для своих экспериментов. Не очень приятно, знаешь ли. Удержаться в такой тесной оболочке было весьма затруднительно.

Пока Пепельный Жрец вещал, наслаждаясь звуками своего голоса, я окончательно взял себя в руки.

Встреча с беглым демоном, безусловно, оказалась неожиданной, но зато все ниточки разом свились в одну и почти все вопросы получили свои ответы.

А самое главное, Мастер Плоти все-таки не вернулся.

Единственный, кому удалось не только меня убить, но и напугать до чертиков, что гораздо труднее.

– Можно подумать, прежде у тебя было вместилище попросторнее, – криво усмехнулся я и постучал пальцем по рукояти серебряного кинжала, ранее носившего одно с демоном имя.

Замечание попало в цель и мгновенно вывело Дагдомара из себя.

– А ну, заткнись! Заткнись-заткнись-заткнись! – завыл-заверещал он на два десятка голосов, брызгая слюной во все стороны. – Это мой момент! Мой триумф! Не смей его портить своими подначками, жалкий полукровка! Это мой момент! Мой! Мой!!!

Я отступил на шаг, ожидая, что существо-рой единым скопом ринется в атаку, но этого не случилось. Каким-то чудом демон сдержался. Похоже, он действительно слишком дорожил каждой секундой происходящего, чтобы вот так все закончить.

– Зря ты не сбежал обратно в пекло, Дагдомар, – повторил я. – Шанс был.

– Я отправлюсь туда, волоча твое окровавленное тело и пожирая твою трепещущую душу, Сет из рода Слотеров. И все круги ада будут ликовать, прославляя имя Пепельного Жреца, охотника на охотников! Я стану велик и уважаем.

Он даже начал подвывать от восторга, но тут же оборвал кураж и, сменив голос с безумно-ликующего на вкрадчиво-доверительный, добавил:

– Но это потом. Знаешь, мне начинает нравиться человеческая плоть. Она располагает к удовольствиям и боли, и к боли, как к удовольствию. Возможно, я задержусь здесь на какое-то время. Может быть, я даже соглашусь стать новым богом смертных, какого они еще не знали. Двуединым богом! Божеством плоти и божеством во плоти!

– Мастер тоже что-то нес по поводу божественных планов, – напомнил я. – Это было за мгновение до того, как я всадил ему тебя в грудь. Не очень у него вышло…

– И за это я тебе благодарен, Сет! – торжественно прокричал Дагдомар, ничуть не смутившись подначки. – О, как же я тебе благодарен!

– И такое Мастер говорил. Ты не извлек уроков из его ошибок, повторяешься, и потому кончишь хуже, чем он. Последний шанс – черти пентаграмму и проваливай восвояси. Я отпускаю тебя со службы.

– Я? Ты искренне считаешь, что сумеешь меня убить или даже вернуть на службу? Меня?! Бога плоти?! Ты смешон, Сет! Я ужаснее Мастера, ибо пошел дальше него. Глупец видел могущество в создании исполинской амебы размером с город, но он не понимал, что дух – сильнее плоти. Мне не нужно сплавлять одно с другим, чтобы обрести могущество. Каждого обращенного я получаю не наполовину, но целиком – и плоть, и душу. Я один, и я же множество.

Я облизнул пересохшие губы.

Снова вспомнилось, как однажды мне довелось убивать риккера – исполинскую головоногую тварь, которая обосновалась в городской канализации, питаясь отходами и кровью со скотобоен. Тварь выросла настолько огромной, что каждое ее щупальце могло вести себя как самостоятельный организм, поскольку нервная система и крохотный умишко чудища были просто не способны контролировать избыток плоти.

Та еще работенка выпала. Чтобы приблизиться на расстояние смертельного удара, мне пришлось буквально прорубаться через лес омерзительных щупальцев. Я сражался как проклятый – рубил, кромсал, жег, меняя один магический самопал за другим. Вся канализация была завалена кусками изуродованных тентаклей.

По сравнению с этим укрощение беглого демона выглядит не такой уж сложной задачей. Надо всего-то снести пару десятков голов.

Смертных, обращенных тварью, конечно, жаль, но их уже не спасти. Души тех, кто попал в лапы Пепельного Жреца, погибли прежде тел.

– Я – это они, и они – это я. Я могу быть вездесущ! – рокотал Дагдомар, раскачивая сомнамбул в такт своим словам.

Он настолько увлекся, что потерял контроль над оболочками. Плоть на некоторых начала пузыриться и оплывать, словно лак и краски на портрете, брошенном в огонь. Со стороны они стали напоминать стадо прокаженных. Перед глазами вновь встала картина бойни в поместье купца Лаврина, учиненной обезумевшим колдуном из Арбории. Сердце взволнованно и тяжело толкнулось в груди, но усилием воли я отогнал омерзительное воспоминание.

Больше никакого страха, порожденного смертью в битве с Мастером Плоти!

Я уже говорил себе и повторю вновь, в последний раз, – сейчас все иначе.

Против меня – не я сам, перерожденный и многократно улучшенный черным благословением Шести Герцогов, а всего лишь очередная адская тварь. Одна из многих, да к тому же достаточно глупая, чтобы взяться сводить счеты с Ублюдком Слотером, вместо того чтобы уносить хвост.

С подобными порождениями я умею управляться лучше кого бы то ни было, давно превратив Талант в ремесло. Одно только и обидно: сегодня работу придется делать бесплатно.

Но ничего.

Сделаю вид, будто нынче это все для собственного удовольствия.

– Имя мне – легион! – рычал демон.

– Тогда хорошо, что ты заманил меня пораньше, – пробормотал я. – Пока еще хватает пальцев, чтобы пересчитать весь твой легион по головам.

С негромким, зловещим шуршанием стали о кожу ножен шпага Тора Бесоборца поползла наружу.

Пришло время боли и крови.

Сказав, будто последние слова или та подчеркнутая мрачность, с какой я обнажил ворованный клинок, произвели должное впечатление на многоликое воплощение Пепельного Жреца, я бы бессовестным образом соврал.

Ничего они не произвели.

– Мне кажется, ты упорно не понимаешь сути происходящего, Сет, – рассмеялся Дагдомар, не потрудившись даже отодвинуть тех сомнамбул, что находились на расстоянии прямого выпада. – Медведю не одолеть рой пчел, как бы силен и свиреп он ни был.

– Рой, говоришь? Отлично. Любой рой живет, пока цела матка. Значит, мне надо всего-то добраться до тела, в котором тебя чуть больше, чем в прочих.

Это был выстрел наугад, в молоко.