Некоторое время Герберт тупо таращился на дыру, затем перевел взгляд на расколотую плитку на полу, и его глаз дернулся.

– Это ты сделала?! Это…

Кати не сразу поняла, о чем он говорит.

– Тут же совсем недавно сделали ремонт, – проскулил недоотчим. – Месяца не прошло. Они же вычтут это из моей зарплаты.

Герберт метнулся вперед, но не к дрожащей от ужаса Кати, а к осколкам плитки на полу. Он схватил самый большой, попытался вернуть на место, но тот снова выпал, стоило ему убрать руки. Выпал и от удара раскололся еще на четыре части. Герберт чуть ли не взвыл.

– Вот почему? – Он развернулся к Кати. – Почему ты все время все портишь?!! Что с тобой не так?!

– Но я ничего не сделала! – Слезы навернулись на глаза. А ведь меньше всего на свете ей хотелось, чтобы этот человек видел, как она плачет.

– Я же сказал: сиди и жди меня! Вот за каким хреном ты сюда притащилась?

– Но мне было нужно…

– Нужно! – передразнил ее недоотчим, еще больше оттопырив нижнюю губу. – Нужно ей было! Могла бы и потерпеть, не маленькая. А если так приперло, то могла бы и спросить, или что, язык отвалился?

Кати промолчала. За спиной у Герберта она видела кусок пульсирующей плоти, видела сочащуюся слизь – вот это сейчас имело значение, а не тот бред, который нес этот самовлюбленный дурак. Что с этим делать? И должна ли она что-то делать? Она открыла сокрытое нутро этого мерзкого места, но по сути ведь ничего больше не случилось? Если бы из дыры в стене поползли какие-нибудь жуткие твари или же длинные щупальца, тогда бы вопрос не стоял. Тогда нужно либо драться, либо спасаться бегством, причем последнее предпочтительнее. Но сейчас? Может, у нее получится тихонько улизнуть, пока чудовище, внутри которого она оказалась, ее не заметило?

– Тебя кто-нибудь видел? – резко спросил Герберт.

Кати замотала головой. Впрочем, Герберта этот ответ не устроил.

– Черт, – выругался он. – Видел, не видел, какая разница?! Ты так орала, что в городе было слышно.

Он замер.

– Стоп. А какого черта ты вопила?

Кати сморгнула. Ну что она могла сказать этому слепцу?

– Я увидела… – Будто ком встал поперек горла. – Я увидела крысу…

Некоторое время Герберт недоверчиво хмурился, затем не удержался и хохотнул.

– Что? Крысу?

Кати кивнула.

– В самом деле? Крысу? – переспросил Герберт отвратительно писклявым голоском. – Отважная защитница природы испугалась крысы? Ну, ну, все вы бабы одинаковые…

Кати промолчала, но про себя решила, что, похоже, попала в яблочко. Наверное, крысы со свалки частенько сюда наведывались.

– И куда же подевалась твоя крыса? – Герберт демонстративно огляделся.

– Она… Она сбежала. – Кати не смогла придумать лучшего ответа. – Я не заметила куда.

Герберт снова огляделся. Прятаться в уборной было негде.

– А может, она тебе померещилась? Ха-ха! Глюки начались?

Кати пожала плечами. Да какая разница? Пусть думает что хочет.

– Ладно, – сказал Герберт, вытирая ладони о штаны. – Пошли отсюда. И помни – никому ни слова.

Он кивком указал на пульсирующую дыру в стене. Однако уйти они не успели. За дверью вновь раздался топот, и в туалет вбежали еще четверо мужчин, и среди них – отец Лауры.

– Что? Что случилось?

– Что происходит?

– Кто кричал?!

И вдруг вопросы стихли. Мужчины застыли в дверях, уставившись на Герберта и на сжавшуюся перед ним Кати. На несколько секунд воцарилась тишина. Та самая тишина, которая не предвещает ничего хорошего.

– Так, – наконец сказал мужчина с красивой ухоженной бородой и в дорогом костюме. И замолчал.

– Однако, – заметил отец Лауры, потирая подбородок.

Но больше всего слов нашлось у пожилого типа в растянутом свитере.

– Герб, ты совсем охренел, что ли? Ты что творишь?!!

Кати не сразу догадалась, на что он намекает, а вот Герберт понял мгновенно. Глаза его расширились, кровь отхлынула от лица, и из пунцового оно стало желтушно-розовым.

– Что?! – В голосе Герберта прозвучал неподдельный страх. – Да вы чего? Я и пальцем ее не тронул! Девчонке просто показалось, будто она увидела крысу. Ха-ха…

Никто не улыбнулся, даже он сам. Мужчины немного приблизились, и в их движениях Кати почудилось что-то кошачье, они словно бы подбирались к добыче, перед тем как наброситься на нее.

– Крысу? В самом деле? – Бородатый мужчина очень внимательно посмотрел на Кати.

Она торопливо кивнула.

– Девчонке просто померещилось, – визгливо сказал Герберт. – На самом деле никакой…

Но никто его не слушал. Похоже, его «коллеги», на которых он дома только не молился, знали его истинную цену.

– Он тебя точно не трогал? – не отводя от Кати глаз, спросил бородатый. Она замотала головой.

– Нет. Мне показалось… Почудилась большая крыса, вот я и…

– Вот видите! – торжествующе заявил Герберт. – Ничего такого, ха-ха. Не стоило беспокоиться.

Бородатый все же повернулся к нему.

– Да что ты за человек-то такой, Герб? – В его голосе Кати услышала брезгливость. – Ты что, не видишь? Девочка до смерти перепугалась. Нет бы успокоить ребенка.

– Но я же…

– Вот что, – сказал бородатый. – Пойдем со мной, я угощу тебя горячим чаем. Мой отец всегда говорил, что горячий чай – лучшее лекарство от любых страхов. Меня, кстати, Рольф зовут. Я тут главный.

Он протянул ей широкую ладонь. Кати порядком смутило и озадачило то, что разговаривал он с ней так, будто она была лет на десять младше или же не отличается большим умом. Тем не менее на рукопожатие ответила. Ладонь у Рольфа оказалась сухой и горячей, пожатие – сильным и властным, без скидки на возраст. Кати хотела сразу отдернуть руку, но Рольф ненадолго ее удержал, не спуская с лица внимательного, цепкого взгляда.

– Герб, – сказал он, – ты же не против, если мы с твоей дочуркой пропустим по чашечке чая?

– Она мне не… – взвился Герберт, но тут же и сник. – Ну, если она сама не против.

«Он боится, – подумала Кати. – Боится, но не за меня, а из-за того, что я могу что-нибудь такое выкинуть перед его начальством. Трус и придурок».

Кати никогда не питала насчет Герберта иллюзий, но сейчас ее презрение к этому человеку зашкалило.

– Так что, мадемуазель? – Рольф сверкнул улыбкой. – Не составите ли мне компанию?

– О! – ответила Кати, опуская взгляд. – Это было бы очень здорово.

Ей вовсе не хотелось чаевничать с этим Рольфом, кем бы он ни был. Не сейчас, не здесь. Но стоило представить, как будет мучиться и изводить себя Герберт, пока она находится в кабинете его начальника, и Кати не смогла удержаться. Ради такого можно выпить целую цистерну чая,