Нехитрый прием, но почему-то все о нем забывают.

Женщины стараются бить в пах, как будто мужчины об этом не знают. Или в глаза, которые человек тоже защищает инстинктивно. А тут…

Сложить ладони правильно, лодочкой – и ударить одновременно. И результат будет поразительно эффективным.

Ощущение такое, словно человеку в уши два гвоздя вколотили с разных сторон, и они в черепе встретились. 12

Какие уж тут стрелялки-убивалки? Лучник рухнул на траву, из глаз его потекли крупные слезы, а Лилиан кувырком ушла в сторону, нахватав полные руки травы. И вовремя.

Там, где она находилась минуту назад, пролетел кинжал одного из крестьян. А потом там пролетел Джерисон Иртон.

И на поляне стало весело.

Только здесь и сейчас Лиля смогла оценить своего мужа по-настоящему. Расстояние, которое она прошла за десяток шагов Джерисон пролетел в два прыжка, едва касаясь земли. Буквально свалился на крайнего из крестьян, впечатал его в землю, вывернул руку, Лиля отчетливо услышала хруст ломающейся кости, но Джерисону было плевать. Он своего добился, вырвал из этой руки кинжал, запустил его в стоящего дальше всех, а сам оттолкнулся, окончательно переламывая ребра несчастному, и прыгнул на его соседа. Того, что с мечом.

Крестьяне-разбойники даже сообразить ничего не успели.

А Джерисон схватил мужчину за волосы, запрокидывая голову, и полоснул кинжалом по шее, отхватывая кусок козлиной бороденки. Брызнула кровь.

Джерисон повернул голову к остальным и оскалился так, что даже Лиля испугалась. Впрочем, испуг не помешал ей отползать подальше от театра боевых действий.

Минута – и трое лежат мертвыми, лучник пока еще не пришел в себя, остались двое. Они переглянулись, и начали расходиться в разные стороны, собираясь взять аристократа в клешни.

Лиля скользнула по траве рукой… о! Камешек!

Как же ты, родной, тут хорошо лежишь!

Как же ты, золотой, удачно летишь!

Ножи Аля кидала замечательно еще в той жизни, и в этой своих навыков не утратила. Камень ударил одного из крестьян, удачно повернувшегося спиной, аккурат в основание черепа.

Последнего добил Джерисон.

Кони храпели, прядали ушами, били копытами.

– Лиля… цела?

– Да.

Бросаться мужу на шею женщина не спешила. В крови он угваздался по самые эти самые. И правильно рассудила, потому что Джерисон принялся за необходимую и грязную работу.

Добивать раненых.

Первым под кинжал пошел лучник.

Впрочем, Джес действовал быстро и достаточно аккуратно. Зайти сзади, чтобы не измазаться в крови, ударить, перерезав сонную артерию…

Лиля отвернулась.

Ее мутило, и вообще – отходняк накатывал. Люди же…

Она отлично понимала, что эти люди убили бы Джерисона, пропустили по кругу и убили бы ее. Увели коней, и никто бы никогда и ничего не узнал. Уж местные знают где тела спрятать так, чтобы ни одна собака не нашла. А у них Миранда, Роман, Джейкоб…

Лилю затрясло еще сильнее.

Джерисон закончил со своим грязным, но необходимым делом, и без лишних церемоний обнял жену.

– Ты у меня просто чудо. И так их отвлекла… даже я засмотрелся.

Лиля передернулась.

Джерисон подхватил с травы ее платье.

– Пока одеваться не будем. Садись на лошадь, мы тут мимо родничка проезжали.

Лиля повиновалась молча. Ее до сих пор потряхивало. Страшно, знаете ли…. Смерть рядом прошла.

Лесной родничок оказался ручьем. Нешироким и неглубоким, с каменистым дном, плотно усыпанным золотисто-коричневой листвой, приятно журчащим о чем-то своем. Лиля коснулась рукой воды.

Ледяная.

А пить хочется…

Пару глотков она сделала, не больше. Еще горло заболит…

Вода была удивительно вкусной. Она хранила запахи листвы и травы, была мягкой и чистой. Джерисон напился от всей души, а потом принялся смывать кровь…

Сначала с себя, потом оторвал кусок от рубашки, намочил его и протер супругу в тех местах, куда попала кровь. Лиля послушно отдавалась его заботе.

И не заметила, как в какой-то момент синий взгляд стал требовательным, жестким, откровенно мужским, руки обняли уже не столько заботливо, сколько властно…

И Лиля не стала противиться.

Журчал ручей, чирикали о своем птицы, шумела над головой листва – и взмывал в небо женский крик, утверждая торжество жизни над смертью.

К кортежу Джерисон и Лиля присоединились достаточно поздно. Отдать должное людям – ни одной похабной шуточки не прозвучало. Видимо, потому, что благородный граф щеголял без рубашки, на платье графини виднелось грязное пятно, и выглядела пара весьма потрепанной.

Вовсе не постельными баталиями.

– Разбойники, – коротко пояснил Джерисон в ответ на взгляд графа Элонт. – Пришлось убить…

Арант тоже не стал страдать неуместными сожалениями.

– Доедем до города – скажем градоправителю. Развели нечисти! Лекарь нужен?

– Нет. Мы не пострадали, отмываться пришлось долго, в крови перемазался.

– Много их было?

– Шестеро.

Арант поглядел с уважением.

– И ты… один?

– Подумаешь, вчерашние крестьяне кровью промышлять вышли… на них бы и солдата достало, не то, что благородного.

Арант Элонт представил себя в такой же ситуации, подумал – и поглядел уважительно. Он бы точно не справился. Тут не в благородстве дело, а в навыках и умениях.

Лиля захлопала ресницами, понимая, что от нее ждут услышать.

– Джерисон был великолепен. Я даже испугаться не успела… он был, как машина смерти! Неумолимым и стремительным. Р-раз – и двое лежат, а он уже третьего… я даже не поняла, как он это сделал. Но так испугалась…

Джерисон ухмыльнулся в сторону. Он уже понял, что испугать его супругу можно только пауком, упавшим на голову. Но уж никак не разбойниками.

Ладно, хочется ей изображать хрупкую леди – грех не помочь.

– Что ты, дорогая, и не так долго ты плакала… всего час… или полтора?

Лиля взглядом пообещала обрить дорогого супруга налысо при случае, но вслух опять вздохнула.

– Страшно. Вы даже не представляете, как страшно, когда эти твари смотрят, и обсуждают, как тебя делить будут… а Джерисон меня спас. Он просто герой…

Граф Иртон выпятил грудь и улыбнулся.

Конечно, герой. А кто-то сомневался?