Нет-нет, даме такой укус никак показывать нельзя, он же под кустиком не головой присаживался, а вовсе даже другим концом. Вот туда и…

Еще, правда, в руку, но на руку уже шину наложили и прибинтовали, без графини Иртон.

Джерисон все же раны осмотрел, после чего вынес свой вердикт.

– Оставим тебя в ближайшем городке. Заплатим лекарю, но в таком состоянии ты в Кардин не доедешь.

Энтони закивал.

Он в этом не сомневался. И признаваться ни в чем не собирался тоже. За укус неведомого зверя могут посмеяться. А за то, что ты пытался прижать в лесу графиню Иртон… граф сейчас и оторвет все, что осталось. Запросто.

Нанук, правда, не откусил. И даже не дернул головой, разрывая связки и мышцы. Но проколы были вполне убедительные. Глубокие, наливающиеся синевой…

Джерисон подозревал заражение. Но говорить ничего не стал, он не лекарь. Из лекарей здесь его жена, но супруге он такого не покажет, вот еще не хватало.

Джерисон честно пытался расспросить что, как… укус большой собаки он опознал. Но собак тут две такого размера, это Ляля и Нанук. Все остальные – не дотягивают.

Кажется, жена ночью выходила, но одна. Без собаки…

Или не выходила?

Джерисон откровенно не помнил. Они неплохо посидели у костра, отмечая победу над разбойниками, он и сам выходил пару раз, и голова до сих пор была тяжелая…

Расспрашивать жену и допытываться он не собирался. Лиля бы ему все сама рассказала, случись что-то неприятное. Не смолчала бы.

Надо больше доверять супруге. Вот доверился он ей с разбойниками – и не прогадал. Доверится и в этот раз. Оказывается, доверие – это основа семейной жизни?

Так странно, когда за твоей спиной стоит полностью надежная женщина. Но очень приятно.

Вирма, земли клана Хардринг.

И снова – Круг.

Двенадцать человек, которые на это время властны в жизни и смерти каждого на острове. Анжелина смотрела с любопытством.

Она знала, что такое преемственность королевской власти, но вот так? Чтобы вирмане сами выбирали, какие кланы над собой поставить?

Странно это. Непривычно.

Но работает?

Судя по всему – да. Везде есть плюсы, есть минусы. Король может быть слабым, глупым, больным и тогда королевство ждут потрясения. А главы кланов не всегда могут быть достойны, взять хоть того же Торсвега.

Вот он сейчас и стоял в Круге.

Речь вел Олав.

– Три дня богам, три дня людям. Есть ли тот, кто желает оспорить твое главенство?

И вдруг звонкий выкрик.

– Да!

Звонкий, чистый, мальчишеский голос взрезает толпу, словно нож, и люди расступаются перед ним.

Ингрид.

Как же этот малыш похож на Ингрид. Те же светлые волосы, голубые глаза, вздернутый нос… Анжелина сжимает руку Лейфа.

– Это…

– Да. Торн Эйнриксон Торсвег. Младший брат Ингрид.

Эльг вскидывает голову.

– Ты?

Оскал злого зверя, загнанного зверя…

Мальчишка смотрит в ответ прямо и бестрепетно.

– Я. И я требую признания моих прав.

Олав качает головой.

– При всем уважении – ты еще мальчик. Ты не сможешь вести клан за собой.

– А рядом с дядюшкой я и не вырасту! – Торн смотрел серьезно и жестко. Вирмане ахнули.

Не то, чтобы убийство было чем-то из ряда вон выходящим. Но чтобы так? В лицо, при всех…

– Мальчишка безумен!!! – первым опомнился Эльг.

– Как и моя мать была безумна, когда говорила, что ее травят? Как люди моего отца, которые погибли за последние полгода?

Олав пристукнул рукоятью секиры.

– Молчать! Ты – обвиняешь?

– У меня нет доказательств. И сам я еще молод, чтобы отстоять свою правоту с мечом в руках.

– Ты можешь просить защитника, который встанет за тебя перед богами, – мягко подсказал Бран Гардрен. На миг Анжелине показалось, что в этом и суть, и сейчас мальчишка согласится, а Лейф шагнет вперед. Но – нет. Бран совершенно не собирался ломать интригу.

– Я прошу об ином. Даже если мой защитник сейчас докажет мою правоту перед богами, я не смогу вести клан. Я прошу, чтобы дела клана находились в ведении Круга до моего семнадцатилетия. А потом я отстою свою правоту – сам.

Вирмане зашумели.

Олав грохнул по камню рукоятью секиры, но никто не услышал грохота. И только Анжелина обратила внимание, как шепнул что-то Бран.

В чем же суть? В чем соль интриги?

Или Эльг тоже обратил внимание на Брана? Анжелина бросила быстрый взгляд.

Нет, он смотрел на племянника. И как смотрел. Мог бы – зубами загрыз бы. Сейчас легко можно было поверить в убийство. Такие и родных не пожалеют.

Олав поднял секиру над головой. Люди затихли.

– Решение Круга! Сейчас ты, Торн Эйнриксон Торсвег не сможешь вести за собой клан Торсвег, это верно. А потому Круг берет на себя управление кланом на эти восемь лет. До твоего семнадцатилетия. Если богам будет угодно, ты придешь сюда и докажешь свою правоту перед Их лицами. Но пока вина твоего дяди не доказана, Круг не станет ущемлять и его права.

Эльг вскинул голову.

– Слушай меня, Эльг Сноррисон Торсвег. Ты назначаешься временным главой клана. Ты будешь давать отчет в своих делах каждый Круг. Ровно через восемь лет вас рассудят Боги, до той поры твой племянник, чтобы исключить все сомнения, передается под опеку мужа его сестры. Лейфа Эрикссона Торсвега.

Лейф сделал шаг вперед.

– Лейф Эриксон Эрквиг, ты согласен забыв о вражде принять в свой дом Торна Эйнриксона Торсвега? Растить его и учить, как собственного сына? Отвечать за него перед Богами и людьми? Быть ему другом и помощником, опорой и защитой до той поры, пока Боги не вынесут свое решение?

– Мое слово.

– Да услышат тебя Боги. Эльг Сноррисон Торсвег, ты принимаешь решение Круга?

Эльг скрипнул зубами, но выбора не было. Никакого.

– Согласен.

– Помни – Боги слышат наши слова. Круг принял свое решение.

Эльг вылетел из круга так, словно за ним гнался рой растревоженных ос. Или шершней.

Торн поглядел на Брана Гардрена, и только тут Анжелине стала ясна подоплека случившегося. Действительно, мальчик не удержит клан Торсвег. Слишком давняя там ненависть с Эрквигами, слишком много пролилось крови. Но если мальчишку правильно воспитать, ненависти уже не будет. Бран просто выиграл время.

Эльг сам отлично проредит всех недовольных, а таковых будет много – восемь лет. Восемь долгих лет, в течение которых он у себя в дому не хозяин. И чтобы никто не роптал?