подошел к начальнику патруля. Невысокий рыцарь молча смотрел на труп. Стражники уже заканчивали укладывать тело на носилки, чтобы унести его в крепость.

– Он уже холодный, сеньор сенешаль. – Ответил с хмурым выражением лица командир патруля. – Его убили еще до полуночи…

– Кто это?

– Сокольничий Рауль, служил у графа Амори… – равнодушным голосом ответил рыцарь. – При нем нет золотой цепочки с крестом, нет и кошелька.

– Ты думаешь, что его убили и ограбили?

– Бог его знает, сеньор сенешаль. – Рыцарь почесал затылок. – Это решать не мне…

Ги задумался:

«Сначала, голубь, который нес письмо. Затем, сокольничий. Все это странно…».

Он приказал колонне двигаться, не обращая внимания на труп. Итальянцы заворчали, ссылаясь на дурные приметы, но, повинуясь приказу, двинулись из города.

Ги де Леви решил сопроводить их до выезда из Каркассона, чтобы приободрить и, заодно, перекинуться парой фраз с Гвидо.

Сенешаль подъехал к первой подводе, на которой сидел итальянец, и произнес:

– Вот, такие дела…

– Ерунда! Помнится, возле Милана, мы видели с десяток наших ребят, которым враги выпустили все кишки и размотали их по веткам деревьев… – ответил Гвидо. – Но, и это не остановила нас…

– Это верно, брат мой… – кивнул сенешаль.

Гвидо посмотрел на него и спросил:

– Сеньор Ги, а куда подевались те два брата-близнеца, что уехали с вами во Францию?..

– Они погибли, Гвидо… – частично соврал сенешаль.

– Жаль, царствие им Небесное… – перекрестился тот, бросая на рыцаря недоверчивый взгляд. – А я, признаться, слышал другое…

– Что же, если не секрет? – Изобразил удивление сенешаль, пытаясь скрыть бледность, выступившую на его лице.

– Та история со смерть короля Риккардо Корлеоне уж больно странная какая-то…

– Нет, вполне обычная военная смерть. Если не считать, что он помазанник Божий…

– И не учитывать, что арбалетный болт, поговаривают, был красного цвета! Нам, итальянцам, сразу становится понятно, откуда в этой истории «уши растут»! Вендетта…

Ги укоризненно посмотрел на Гвидо. Итальянец, как ни в чем не бывало, сидел на повозке и щурился от яркого солнца, но его руки, с крупными пальцами, нервно барабанили по деревянной стенке.

– Да, ты угадал, это была вендетта. И позабудем об этом… – сказал сенешаль.

– Значит, они погибли? – Грустно произнес Гвидо. – Мадонна, а ведь славные были ребята…

– Истинно так, Гвидо. – Начал успокаиваться сенешаль, полагая, что итальянец поверил его словам.

– Только, сдается мне, что я видел недавно одного из умерших братьев. – Загадочно произнес Гвидо, бросив хитрый взгляд на рыцаря. – Правда, я не совсем уверен в этом. Все-таки, сколько лет прошло, да тот был какой-то седой, к тому же, монах! Только, пожалуй, глаза и повадки этого седого монаха выдавали в нем бывалого воина…

Ги вздрогнул, сдержал свое удивление цепкости памяти итальянского арбалетчика, и ответил, пристально посмотрев на него:

– Будем считать, по крайней мере, до твоего возвращения, что ты ошибся. Ты, надеюсь, меня понял?

Гвидо равнодушно пожал плечами и ответил:

– Христа ради, сеньор. Как скажете – так и будет. Значит, до скорой встречи!

Колонна уже миновала городские ворота и выехала из города. Сенешаль попрощался с Гвидо и пожелал отряду удачи и спокойного пути до аббатства. Наемники что-то весело прокричали ему в ответ и стали удаляться от крепости, затянув для верности очередную игривую итальянскую песню.

Ги перекрестил их и, развернув коня, поехал в город. Он еще раз посмотрел им вслед, и в это момент, что-то холодное и резкое кольнуло его сердце. Ему вспомнились глаза наемников и их разговоры о дурном предзнаменовании, связанном с обнаруженным трупом сокольничего.

Ги тряхнул головой, отгоняя от себя эти неприятные ассоциации, поддал шпорами коня и поскакал по узким и извилистым улочкам Каркассона, поднимаясь к цитадели, куда уже внесли тело убитого слуги.

– Ну, что вы думаете об этом? – Спросил сенешаль у монахов, склонившихся над телом.

Один из них поднял голову и тихо ответил:

– Или, сеньор сенешаль, это совпадение и обычное убийство с грабежом, или…

– Или мы скоро узнаем сами… – договорил за него сенешаль, кивая в сторону отряда, ушедшего по дороге на аббатство Фанжо.

– Вы полагаете, что письмо может быть связано с пополнением? – Нахмурился один из монахов.

– Все возможно в этом мире. – Будем лишь молить Господа, чтобы мы ошиблись в своих предположениях…

Лесная дорога. Три лье восточнее аббатства Фанжо. 28 августа 1221 года.

Часть пути, проделанного по старой римской дороге на Тулузу, отряд преодолел быстро и сделал ночной привал в точке, равноудаленной на два лье от крепостей Брам и Монреаль, находившихся в руках мятежников. Гвидо грамотно расположил повозки, образовав из них большой круг, который позволял провести ночь в относительной безопасности от наскока конницы противника. Часовых он лично проинструктировал и даже проверил их службу в течение ночи, не позволив им расслабиться и тем самым предоставить врагу возможность для внезапного нападения на спящий лагерь крестоносцев. Молодые рыцари, поворчав немного для приличия, все-таки решили не спорить с опытным наемником и нехотя стали исполнять его приказания, которые, по чести говоря, мало их затрагивали.

Но группа разведки, высланная Гвидо по направлению к аббатству, обнаружила следы множества коней и повозок, что вызвало у итальянца подозрение в подготовке атаки на отряд. Выждав для верности еще один день и проведя еще одну ночь в лагере, Гвидо решил выступать к аббатству, до которого оставался один дневной переход, именно сегодня, 28 августа, в день Успения Божьей Матери.

– Сеньоры! Мадонна, день Успения которой мы сегодня встретим в пути, да защитит нас от врагов церкви! – Произнес он после утренней молитвы. – Перестраиваемся в одну колонну! Щиты наружу! Вперед, с Божьей помощью!..

Колонна тронулась в путь, не подозревая, что направляется прямо к подготовленной засаде, устроенной воинами Пьера-Роже де Мирпуа.

Лесная дорога, достаточно просторная для того, чтобы повозки проехали по ней по двое в ряд, извилисто петляла среди больших деревьев, нависавших над ней своими раскидистыми и густыми кронами, сглаживавшими летний зной солнца.

Сердце старого воина, возмужавшего среди множества кровавых войн, билось спокойно и уверенно. Гвидо не сильно пугался засад противника, он лишь жалел о том, что чаще всего, первыми в них погибали самые молодые и необстрелянные солдаты, пренебрегавшие приказами опытного наемника.

Он подъехал к рыцарям, ехавшим впереди колонны, коротко кивнул им головой, отдавая должное их знатности, и произнес:

– Сеньоры. Сегодня, у меня будет к вам только одна просьба…

Рыцари спокойно посмотрели на него, изобразив равнодушие на своих немного бледных лицах. Наемник отчетливо понял, что они побаиваются незнакомой местности и возможности засады.

– Так вот, сеньоры. – Продолжил Гвидо. – В