– Хорошо, что Элли быстро сориентировалась. Правда, я не поняла, – Саша насупилась, – что она имела в виду.

С опаской прищурившись, я всмотрелась в Сашино лицо.

– Что именно?

Девушка рассеянно пожала плечами.

– Я, Клим и Тэш практически одновременно приехали к дому Спиритов. Тим пошёл позвать тебя, думая, что ты с Элли. Но оказалось – Элли сидела в комнате одна, – брюнетка помедлила, – девчонка выбежала к нам на улицу в тот момент, когда мы уже точно поняли, что ты пропала. Она очень странно себя вела: бубнила под нос, повторяя одно и то же: «Выла собака». А потом я вижу, как она подняла у ступенек какую-то бумажку – ту самую записку, которую написала Аида, заманивая тебя в ловушку, – грустно хмыкнула Саша. – И тогда мелкая рванула в лес, а мы за ней следом.

Мои глаза, наверное, округлились. Кто бы мог подумать, что всё это правда?! «Собака будет тебя охранять», – так сказала Элли, когда вручила мне свой рисунок. Господи!

Сколько всего мистического в этом мире! Как же много чудес, о существовании которых я даже не подозревала!

Стоит отметить, никто не горел желанием обсуждать поступок Аиды. Это слишком сложно. И да, конечно, она как мать давно знала об Эллином тайном месте.

Мы обе замолкли, задумавшись каждая о своём.

– Тим очень переживал, – вдруг добавила Саша. – Он ничего не почувствовал. А ведь ты попала в беду. Никто ничего не почувствовал – вот что странно.

Я неловко пожала плечом:

– И почему так бывает?

Саша неоднозначно хмыкнула:

– Понятия не имею. Но Гектор думает, Аззан как-то блокировал это.

– Я помню, Тима рассказывал, что Аззан и ему подобные теряют «чувство», если переходят на сторону зла. Разве он может как-то противостоять тем, кто не лишился «чувства»?

Подруга потёрла руку, на которой был бинт.

– Сам он не мог этого сделать.

– Тогда как?

Девушка осмотрелась по сторонам, будто собиралась поделиться со мной чем-то сокровенным: в пустом ночном коридоре я и Саша были одни.

– Мы только можем предположить, – объяснила подруга, – что он обращался за помощью к Хейтаку. Это проклятый Падший ангел, который владеет магией.

– Магией?! – удивилась я. Только этого ещё не хватало! – Что указывает на него?

– Парочка фактов, – девушка загнула большой палец руки, – Аззан откуда-то знал ритуал уничтожения маяка, лишающий жизни ангела. А этого не знает никто! Второе, – подруга загнула указательный, – он блокировал наше «чувство», а этим обычные Падшие не владеют.

– Тогда, – наивно предположила я, потерев пятнышко крови на своей куртке, – давай найдём его и спросим.

– Нет, – отрезала Саша. – Это слишком опасно, – сверкнула глазами девушка. – Он не такой, как я, Тим или Гектор. Как говорят, он просит взамен за любую свою услугу очень серьёзные вещи.

– Например, что? Деньги?

Саша фыркнула:

– Частицу душу. Но тебе не надо об этом думать, – подруга выглядела слишком серьёзной, – Аззан мёртв. Всё закончилось.

Недостаточно нам приключений и проблем, так ещё и маги, оказывается, не сказка. Я, конечно, пару раз гадала на кофейной гуще и крутила дули чёрной кошке, перешедшей дорогу перед сдачей экзаменов, но на этом мои познания в волшебстве заканчивались, не успев начаться. Но я, пожалуй, предпочту согласиться с Сашей – всё кончено. У Аззана был выбор, и он, к своему сожалению, выбрал смерть. И никакая магия не помогла.

Допивая свой остывший кофе, я подумала о хитроумной Елене с разбитым носом и кровавым подбородком под цвет её волос. Именно такой я запомнила безумную сестру Аззана. Повернувшись лицом к Саше, я спросила:

– Не могу понять, почему Елену и Аззана считают сестрой и братом? Разве такое возможно?

Подруга поморщилась.

– Я точно не знаю. Но про них ходили слухи.

– Какие?

Девушка вздохнула.

– Якобы они были Хранителями двойняшек, которые, как говорят, совместно убили кучу народу, – Саша, негодуя, покачала головой. – И многие уверены, что всё это с подачи Аззана и Елены. И за это их скинули на землю. Хотя, если это правда, – Саша недобро щёлкнула зубами, – надо было их прямиком отправить в адский котёл.

Я прикрыла рот тыльной стороной руки, представляя в подробностях кровавую резню. С этими двумя связан лишь один большой кошмар для всех, кто имел неосторожность так или иначе с ними контактировать. Выходило, что у каждого Падшего ангела имелись свои причины для потери титула Хранителя. У кого-то благородные, а у кого-то подлые и низкие.

– Это ужасно.

Саша пожала плечами:

– Но это только слухи.

Дверь в операционную снова открылась, и оттуда вышли сразу несколько человек. Мы с Сашей подскочили, но с нами никто не заговорил – медработники прошли мимо. Сердце от волнения вновь забилось где-то в районе шеи, а губы моментально пересохли. Подруга взяла меня за руку, и я с благодарностью еле заметно ей кивнула.

В двери показался мужчина в медицинском чепчике. Он наспех осмотрел коридор и спросил:

– Вы родственники?

Я отрицательно замотала головой, нервно сглотнув:

– У него нет родственников.

Сурово сдвинув брови к переносице, Саша уверенно добавила:

– Но есть семья, – и мы переглянулись.

Доктор подозрительно сощурил глаза и затем усмехнулся.

– Кто-то один может пройти. Он только пришёл в себя после наркоза и лежит в палате интенсива.

Дыхание участилось, приобретя странную хрипловатость, и я, чувствуя напряжение в каждой клеточке тела, повернулась к подруге.

– Иди, – кивнула она и одобрительно улыбнулась. – А я спущусь к ребятам. Сообщу, что Тимоха проснулся.

– Хорошо, – согласилась я, сильно нервничая. Девушка обняла меня и быстро ушла к лифту.

Стоило мне приблизиться к дверям, как врач с лёгким пренебрежением осмотрел меня с ног до головы и остановил. Он заставил сначала снять верхнюю подранную одежду, а потом помог нацепить и закрепить тканевый костюм, бахилы и шапочку для посещения таких палат. И вот в полной боевой готовности я наконец отправилась на совершенно ватных ногах искать нужную дверь. Попав в отделение, я словно оказалась в пустынном лабиринте из множества проходов и дверных проёмов. Безрезультатно побродив по ним в ночной тишине, в конце коридора я приметила пробивающийся из палаты тусклый свет. Стараясь не шуметь, я подошла ближе и в широком окне увидела снующих туда-сюда медсестёр. Приглядевшись, я заметила бледное лицо Тимофея с синими полумесяцами под глазами и подведёнными к носу кислородными трубками. Один его вид заставил что-то оборваться внутри меня. Несколько аппаратов и сложных датчиков с кучей кнопок стояли у изголовья кровати парня, размеренно мигая. Левая рука забинтована, и нога, похоже, тоже: даже под пледом она казалась шире. Больше не было видно следов операций, скорее всего бинты прятались под больничным одеялом. Бесшумно прошагав к койке, я кивнула женщинам и тихонько присела на стул рядом с Тимом. Вероятно, он спал: его глаза были плотно закрыты, а грудь медленно опускалась и поднималась.