Бегавшие под стеной крабы почти одновременно достали из воздуха своими стеклянистыми клешнями оранжевые искры и выщелкнули их. Не в макеты наших машин и не в призрачную самоходку, а в меня. Я едва успел поставить щит, как в него и в землю вокруг него попали эти непонятные снаряды чужого оружия. Взметнулись комья земли. Посыпались оторванные ветки, сломанные стволы деревьев, в воздухе закружились листья. По щиту прошлись кругами, как на поверхности пруда, многочисленные волны поглощения, каждая из которых отзывалась в моей голове ударами бейсбольных бит. Словно я попал под обстрел дивизиона систем «Град».

Сознание помутилось. Но я успел увидеть, как растаяли мороки машин, а вода в реке закипела белыми искрами взрывов моих пчел.

Меня кто-то подхватил и поволок. Когда я пришел в себя, то сначала увидел странный доспех Сорокина, и только потом обеспокоенные лица моих товарищей.

– Что с Оксаной? – спросил я.

Ангелина приложила палец к губам, а потом подвинулась ближе и заговорила едва слышным шепотом:

– Оксана в норме. От нее плюсик пришел. Она под вторым мостом спряталась, хорошо, что ты его не разнес. Эта хрень бушует, – кивнула она в сторону священного города, где громадное щупальце продолжало цепляться за стену, кроша камень.

Я кивнул, переваривая информацию.

– Ты сможешь колдовать? – спросила моя хранительница.

Я снова кивнул:

– Минут через двадцать, не раньше.

– Хорошо. Как раз всякие твари мимо пройдут. Все получилось не так, как задумывали, но в конечном счете они бросились нас искать.

Я наконец смог оглядеться и увидел вокруг себя прозрачные силуэты машин и морок большого валежника, должного создать видимость непроходимого места. Валежник был похож на тот, что готовили создания этого мира, готовясь задерживать течения рек. Сами мы превратились в кусты.

Ждать пришлось долго. То и дело приходили извещения от оставленных заблаговременно маячков о том, что противник миновал ту или иную точку. Совсем рядом прошел огромный паук-сенокосец, треща ветками деревьев и осыпая с них листья. Прошли два краба. Они беззвучно форсировали реку, освещая подлесок и закрытую плотными кронами воду своими ядерными «апельсинками». Следом, шумно треща сломанными ветками и пыхтя, протопал отряд гвардейцев, держа искры поменьше в своих клешнях-симбионтах. Они периодически переговаривались и пугливо озирались. Если бы это был земной отряд, то они двигались бы перебежками от ствола к стволу, а так шли кучей, прикрывшись щитами. Это было нам на руку.

Бес стоял посреди иллюзорного валежника и, раскинув в стороны руки, бормотал себе под нос. Он колдовал, отводя взор людям.

Пришел отклик от очередного маячка, и Ангелина щелкнула пальцами. Где-то вдалеке в лесу застрочили автоматы. Это была очередная ложная цель, имитирующая наш отход, призванная еще дальше завлечь преследующего нас неприятеля.

Света шмыгнула носом, и я поднял глаза на нее.

– Что стряслось?

Она молча кивнула на Сорокина, который стоял со стеклянными глазами, экипированный в странный доспех, похожий на рыцарский и в то же самое время уподобившийся комплекту боевого снаряжения. Во всяком случае, сочетание шлема, снабженного пышным плюмажем, и кевлара вместо кольчуги делало все это сюрреалистичным. Забрало из ударопрочного стеклопластика соседствовало с тяжелыми наплечниками и стальной кирасой, на которой были выгравированы непонятные символы и барельефы со сценами сражений. Его броня была выкрашена в черный цвет, подчеркнутый медными гранями, а поверх воронения словно плеснули кровью.

– Что с ним? – спросил я, хмуро разглядывая его.

– Бес психует, – прошептала Ангелина. – Он хочет из нашего любителя компьютерных игр рыцаря смерти сделать. Так сказать, для устрашения публики. Говорит, раз любит, значит, и подохнет таким. Он его хочет оставить прикрывать наш отход. Говорит, что не позволит рухнуть своей мечте.

Я снова перевел взгляд на Свету, та одной рукой утерла слезы, а другой сопли, текущие ручьем.

– Это мы еще посмотрим, – буркнул я, подошел к вампирше и снял с ее экипировки небольшую стальную застежку-карабинчик, которую сжал в ладонях, прошептав заклинание. – Не реви.

Я подошел к Сорокину сзади и пристегнул карабин на одной из петель у него на броне, куда должен продеваться плащ.

– Глядите, – вдруг произнесла Ангелина, а потом показала куда-то.

Я пригляделся. В нашу сторону двигалась самая настоящая изумрудная стена огня. Это вспыхивали деревья и трава. Не было горения в том смысле, что не метались языки пламени, не было дыма, отсутствовал жар. Это было действительно похоже на флюоресцентную краску, подсвеченную быстро движущейся ультрафиолетовой лампой. Скорость волны, по моим оценкам, составляла четыреста с небольшим километров в час.

Я хотел зажмуриться, но эта волна прошла сквозь нас, оставив в воздухе медленно гаснущие, словно фосфорные, пылинки. После нее тлели разными оттенками отпечатки наших пальцев на вещах, подобно догорающим уголькам.

Я посмотрел на свои руки. Сквозь кожу пылали вены, артерии и капилляры, как будто их заполнили тонюсенькими красными неоновыми лампами. При этом я ничего не ощущал, ни боли, ни удара, ни электрического покалывания, словно эта волна несла в себе только свет. Ритмично бьющийся пульс на левой руке вспыхивал потихоньку слабеющим маячком. Я поднял глаза на остальных, увидев ошарашенные лица. При этом их глаза до сих пор сияли остаточным излучением этой волны, белым, как светодиодный фонарик. Разве что у Ангелины огонек был янтарно-желтым, а у берегини изумрудным. Через несколько минут от этого странного свечения не осталось и следа.

– Они остановились и поворачиваются, – произнесла Ангелина.

– Оно сканирует, как радаром, местность. Нас вычислили. – Я сглотнул и провел ладонью по лицу. – По местам.

Все разбежались по машинам. Я дождался, когда заработают моторы, а потом звонко хлопнул в ладоши, зная, что нас в этот момент услышали и заметили. Это привело в действие несколько заклятий.

Там в лесу, где сейчас были наши преследователи, в воздухе возникли шесть пылающих золотым светом ангелов в белых длинных одеяниях, расставленных на дистанции пятьдесят метров один от другого. Иллюзорные создания, все как один с печальным лицом Анны, расправив прозрачные крылья, выставили вперед ладони. Это я оставил им открытку. Моя ныне покойная жена так бы и поступила.

– Не сметь приближаться, если вам дорога жизнь! – произнесли на языке сель шесть одинаковых, словно эхо, голосов.

Я представил смятение в глазах воинов, увидевших такое зрелище. Солдаты наверняка замерли в нерешительности. А вот стеклянистых ракообразных это вряд ли остановило.

– Вперед! – заорал я.

В тот же миг «Тигр» рванул с места, выбрасывая из-под колес речную гальку и поднимая брызги. Я вцепился в рукояти, так как сильно трясло. Света, утирая рукой слезы, включила дворники, начавшие сметать с лобового стекла потоки брызг. В зеркале заднего вида мелькнули «Урал» и БМП.