косой пристани, оставшейся от Седьмого моста. Приходили с удочками и наживкой, а в итоге больше купались и загорали.

В этот раз решили всё-таки немного наловить, Зофья обещала сварить уху. Крис её не любил, но Славка уверяла, что он просто не пробовал настоящей ухи. Взяли сетчатый садок, свежих розовых червей и две бамбуковых удочки. Подготовились обстоятельно, сели на край настила, свесив ноги в воду, и… снова забыли, зачем пришли.

Тёплые лучи скользили по рассохшимся доскам, река мелодично плескалась о деревянные сваи, облизывала их мокрым зелёным языком, от воды тянуло илисто-рыбным запахом. В воде то и дело мелькали тёмные глянцевые спинки рыб, в камышах шуршали дикие утки и речные гадюки. Славка сидела на самом краю, одну ногу свесила в реку и болтала ей, поднимая брызги, другую согнула и, приподняв платье, рассматривала свежие ссадины на коленке. Перекатывая за щекой леденец из отвара крапивы, облизывала потрескавшиеся губы. Крис, как обычно, забыл про удочку и разглядывал Славку. Остановив взгляд на короткой пряди, едва касающейся плеча, невольно вздохнул.

— Зачем ты волосы обрезала?

Славка растёрла кровь на царапине, не поднимая головы, фыркнула:

— Не уши, отрастут.

Крис тронул её щиколотку, несмело скользнул вверх пальцами по выступающей косточке и добрался до середины голени. Славка наблюдала за его рукой, чуть отклонившись, упёрлась босой ногой в его грудь и легонько пихнула. Толчок получился несильным, но Крис его не ожидал и едва не потерял равновесие. Выровнявшись, обхватил ногу Славки двумя руками и, наклонившись, поцеловал её острую коленку. Ладони скользнули выше, подцепили край платья и коснулись нежной кожи бедра, но дальше он не сдвинулся, замер и затих, поражённый собственной смелостью и Славкиным молчаливым позволением. Когда поднял голову, напоролся на чёрный насмешливый взгляд. Она опустила ногу, придвинулась к нему ближе и обхватила его лицо ладонями. Коричневыми от орехового сока пальцами погладила его щеки, отвела в сторону светлую чёлку и снова облизала губы.

Крис затаился, едва не прокричал: «Ну целуй же меня!»

Славка усмехнулась, словно прочитала его мысли, и поцеловала. Легко и невесомо, будто пёрышком погладила, и сразу же отстранилась. Он невольно устремился вслед за ней, даже вытянул шею, она плотно прижалась к его губам и отдала свой леденец, тонкий и острый по краям. Отстранившись, засмеялась и чмокнула в кончик носа. Крис перекатил леденец с языка за щёку и с хрустом раскусил. Славка не в первый раз поделилась с ним конфетой, всегда отдавала ему истончившиеся и плоские. Не любила она и доедать подсолнухи, всегда выбрасывала, когда там ещё оставалась серединка. Чай она тоже не допивала, а варёную кукурузу варварски выгрызала по центру. Криса удивляли не столько странные привычки Славки, сколько то, что он их заметил. Он вообще всё в ней замечал. С закрытыми глазами мог описать, как от кисти к плечу меняется оттенок загара на её руке, помнил, чем пахнет её макушка, нагретая солнцем, и как просвечиваются в рассветных лучах розовые уши.

Она долго смотрела на него пристально и прямо, словно срисовывала на память. Он заметил, что видит её чётко даже без очков. Надо же, Зофья не солгала, когда сказала, что они ему больше не понадобятся. Случилось это ещё в начале августа. Он отправился в ведьмовское логово лечить опухшую щёку и побитую спину. Зофья заодно подлечила и Славку, намазала их одной щиплющей мазью и напоила травяным отваром. Как ни странно, не бранилась и не выспрашивала, откуда взялись следы побоев, да ещё одновременно на обоих личностях.

Славка первая получила свою порцию снадобья и, сев на подлокотник кресла, молча наблюдала за процессом лечения Криса. Он не хотел при ней снимать футболку, чувствовал себя скованно и неловко. В десять лет переживал, что слишком толстый, а теперь, что слишком худой. Неужели он все время будет себя чувствовать так нелепо и неуверенно?

Зофья вручила ему кружку с отваром и, развернув к себе спиной, обильно намазала прозрачной, слегка зеленоватой мазью. Крис стойко выдержал пытку жирной слизью и даже выпил снадобье, больше похожее на болотную жижу. Развернув его лицом к себе, Зофья нанесла мазь на скулу. Бросив взгляд на зависшую на краю кресла Славку, едва заметно улыбнулась.

— Со спиной понятно, а лицо кто располосовал? Славка? Что же ты такое натворил, Шинук?

Крис вздрогнул.

— Неважно.

— Ей важно, — хмыкнула Зофья.

— Я заслужил.

Поймав взгляд Славки, Крис резко отвернулся, Зофья заканчивала лечение и случайно зацепила пальцем его очки. Они отлетели недалеко, но не на ковер, а на каменную площадку около печки. Раздался треск.

Крис поднял очки, оценил сетку трещин и вздохнул.

— Попрошу папу поменять стекло. Можно они пока у вас полежат?

— Они тебе не нужны.

А потом Крис про них забыл. Даже не заметил, что прекрасно обходится без очков, видит чётко и далеко, не щурится и не приглядывается, когда нужно что-то прочитать. Но только сейчас обратил внимание, что длинные лохматые ресницы Славки почти прямые, а кожа на скулах, несмотря на смуглость, слегка присыпана веснушками, тёмными, как кофейные зёрнышки. Раньше он и в очках не видел столько деталей. Когда сказал об этом Славке, она не удивилась, назвала это побочным эффектом зелёной жижи.

Отодвинувшись на край пирса, Славка всё-таки взялась за удочку, даже поймала парочку мелких рыбёшек, а Крис лежал на мостках, свесив ноги в воду, и смотрел на небо. Никогда раньше он не смотрел на небо, только со Славкой начал заниматься этим чудным и бессмысленным делом. Разглядывал облака, вытягивал руку, будто мог их коснуться, и плавал в мутных неясных мыслях, похожих на течение Капиляпы. Думал обо всём и ни о чем конкретном, а облака скользили по голубому блюду, вытягивались, слипались и теряли форму, как и мысли Криса, такие же неустойчивые и переменчивые.

Славка периодически склонялась к нему и целовала, то в нос, то в скулу, то в лоб, один раз задрала на нём футболку и коснулась губами живота. Он так дёрнулся, что едва не врезал ей коленом по лбу, а потом долго успокаивал дыхание и пульс.

Опять остались без ухи.

Очередную рыбалку запланировали на раннее утро. Решили удить из лодки с середины Капиляпы ещё до рассвета, чтобы сонная рыба доверчиво заглотила крючок. Славка забралась в открытое окно спальни Криса и тихо спрыгнула на пол. Несколько секунд рассматривала спящее лицо, а потом коснулась холодными шершавыми ладонями его щёк. Он мгновенно проснулся, но не испугался. Собрался быстро, но всю дорогу зевал и спотыкался.

Плотный молочный туман кашемировыми платками