гортанных фраз. Эрлик замер, не выходя за границы подлеска, скрытый от взглядов кустами. Прислушался и уверенно показал брать больше вправо. А смысл? Мы так удалимся от судна вбок. Впрочем, ему виднее, корабли и вода-его стихия, я привык воевать на суше. Вот мы замерли на границе камыша и пологого берега, что плавно уходит в воду. Кораблик отплыл от берега метров на десять, парус только-только начали опускать господа пираты — команда маломерного судна. Варвар перехватил свой острый клинок за рукоять и ухватил ее в зубы. Молча следую его примеру. Сапоги сброшены тут же, от них в воде толку нет. Плавно, рыбкой друг уходит под воду, приходится нырять следом за ним. Течение слабое, но все же сносит чуть к берегу, движемся под водой, легкие жжет от недостатка воздуха, спешу сделать спасительный вдох, выныриваю головой на поверхность. Эрлик через пару секунд всплывает рядом, мы уже рядом с кормой. С судна нас и не видно.

Вот он хватается рукой за выступ обшивки судна, ищет опору под ногу, я пытаюсь повторить, скользко неимоверно. Лезть всего ничего, метр отделяет нас от палубы, вот только соскользнуть страшно — мигом заметят на этой посудине и все наши усилия пойдут прахом. Зависли вдвоем на границе тьмы и света. Палубу видно отлично, нас же пока никто не заметил. Ветер холодит кожу сквозь мокрую ткань одежды. Скорее бы бой, хоть согреюсь. На палубе трое матросов разбирают снасти, еще один сел ближе к корме… Короткий жест-команда к атаке, рывок и огромное тело друга взлетает на палубу, а следом и я. Первые двое даже не успели подняться, третий закружил с варваром бой на ножах. Летят разбитые бочки, из трюма слышаться крики. Тот, что сидел в стороне, прёт на меня с длинным багром, я замер и в самый последний момент скользнул в сторону и чуть вперед. Пират пролетел мимо и получил удар в шею моим славным клинком. Итого, минус четыре, Эрлик своего тоже прирезал. Из трюма спешат на поверхность еще четверо, эти будут поопытнее, поинтересней. Пытаются взять нас в кольцо, да места тут мало. Выпад варвара, улетевшая в толпу с моей легкой руки рыбацкая сеть. Чуть замешкался, один успел проскочить и обойти сзади. Разворачиваюсь к нему, прикрывая огромную спину друга. Его выпад, мой резкий бросок. Итого минус пять, надеюсь. Хотя этот, может, и жив еще. Нас теснят обратно к тому месту, откуда мы влезли. Эрлик хватает в руку так кстати подвернувшуюся снасть, какой-то обрывок каната. Бьет по ногам наступающих и задевает чью-то руку, сабля улетела со звоном. Эрлик в едином выпаде наносит тому удар и сцепляется в драке со вторым пиратом. Я бросаюсь на последнего. Бой тесный, удары ногами, его попытка достать мой бок саблей, мой удар кулаком, короткая ругань Эрлика где-то сбоку от нас. Еще мой удар, покатились по палубе в жарких объятьях. Вонь жуткая, вот бы он мылся хоть иногда. Прядка сальных волос, что хлестнула мне по щеке, придала сил как никогда. Достал, пробил тонкий доспех на груди противника. Можно и обернуться. Эрлик своего шарахнул спиною об стену. Удар кончиком лезвия в сердце, последний готов. — Уф, все? — Надо спуститься в трюм. — Эрлик, у тебя рубаха порезана. Самому не досталось? — Неа, за кого ты меня принимаешь, друг мой эльфийский? — Молчу. Удачно влезли — ты выбрал удачное место. Да и дерешься почти как эльф. — И на том спасибо, я от тебя такой ловкости в ближнем бою даже не ожидал. Глаз один прикрой плотно. — Зачем? — В трюме его откроешь, там темно. Иначе после солнца будет ни черта не видно. — Учту. Спасибо, не знал. Аккуратно, но быстро спускаемся в трюм. Вроде нет никого, только запах пряностей все ясней и назойливей. Эрлик, что та собака, сует нос в каждую бочку, в каждый угол, в каждый ворох тряпья. Наконец-то выдыхает. — Пусто. — Ты, кстати как к охоте на зайцев относишься? — Не понял, объяснись, Эмиль? — Хорошо, задам вопрос по-другому. У Марцеллы трое кормятся молоком и у моей супруги — одна. Мы можем рисковать спокойствием жен и молоком? — Нет, конечно. И что ты хочешь сказать? — Надо пристать к берегу, добыть зайца, спрятать твою и мою кольчужки, постирать от крови пиратов белье и высушить на солнышке, и только потом возвращаться в замок амулетом. — Хм, а ведь ты прав. А про пиратов что скажем? И про судно? — Отправим сюда Лионеля и капитана твоего парусника на бригантине. Скажем, что они все решили. А мы только на зайцев ходили. Или на кабана… Кого добудем — того и добудем. — Ты прав. Про рубаху скажу, что порвал о сучок. — Брось, под камзолом не увидят. Вот царапина от ножа на кольчужке вызовет больше вопросов у Эрхана. Это же у него ты ее брал? — Решу. Эрхан — не Марцелла, он молоко не дает. Да и на своей кошачьей шкуре знает, что такое бой на ножах, чай не напугаю его такой новостью.

Марцелла Ветер лёгкий, кажется, он называется бриз. Толком не держит, но зато как нежно ласкает все тело, обнимает мягкими струями, будто потоками. Стараюсь махать крыльями побыстрее, подлететь ближе как можно скорей, чтоб парусник не успел подойти слишком близко к замку. А ведь это, скорее, большая ложка на веслах, только с мачтами. На палубе не суетятся люди, просто каждый занят своим делом. Кто-то подтягивает веревки, что ведут от паруса, кто-то достает из сундука не то снасти, не то палки, я не пойму, кто-то чистит ствол небольшой пушки. Я закладываю вираж над центральной мачтой. Суеты точно нет, вон только парнишка подает огонек другому и разворачивает ствол пушки немного в небо. Не поняла? В меня что ли? То есть это пираты? Или нет? Пока смотрела на пушку, на палубе достали арбалеты все, кто стоял. У кого-то оружие было под тряпкой, у кого-то прислонено к корме. Медлить больше нельзя, да и откровенно страшно. Призываю силу этого места, а ее тут не мало, и запускаю огромную шаровую молнию прямо в корабль. Горящий шар сыплет искрами, играет всполохами разноцветного пламени и летит прямо в основании мачты, но, так и не долетев, пружинит как об стену и начинает лететь обратно — прямо в меня! Огромный, горящий, искрящий! Что там говорил Олаф? Сирина сжечь так просто нельзя? Вот сейчас и узнаю. Махать крыльями поздно, портал открыть не успею! Черт, как же страшно вот так погибнуть! От своего