Конь болезненно поморщилась. Как бы ей ни хотелось этого признавать, а Борман не лгал. Ниф был старым товарищем, но времена их дружбы давно прошли и, чего греха таить, она сама с готовностью использовала бы его желание помочь, не подумав, во что может обойтись ему эта помощь. Справедливый результат…

– Иди в жопу, Борман, – охрипшим голосом бросила девушка. – Ты и все твои прихлебалы. Мне с тобой не о чем разговаривать.

– Не расстраивайся. – Тот будто и не слышал ее слов, изображая искреннее сочувствие. – Уверен, после того, как ты мне все расскажешь, вы еще не раз посмеетесь над этим недоразумением.

«Единственное недоразумение здесь – это ты», – хотела ответить сталкерша, но промолчала.

– Ты говорила, мутант спас тебя по дороге сюда, значит ли это, что он где-то недалеко? Может быть, ждет в лесу?

Конь покачала головой. Она плохо помнила, что именно рассказала Нифу за чашкой чая, и лучшим выходом сейчас было бы не говорить вообще ничего.

– Что, если нам прогуляться за стены и поискать? – размышлял Борман. – Ты и я. Можем взять с собой еще кого-нибудь. Или твой мутант сам сюда придет на выручку?

Светляк издал легкий смешок, но через секунду снова был спокоен.

– Знаешь, я хотел вернуть тебе хотя бы обувь – тут довольно холодный пол, особенно ночью, но ты не хочешь идти мне навстречу, а это очень неприятно. Не люблю, когда не выходит договориться по-хорошему. Подумай еще. Времени много, а ждать я умею…

Сбоку послышались шаги, и глава «Света», подмигнув напоследок, ушел из зоны видимости, дабы встретить гостя.

Конь попробовала прикинуть свои шансы на спасение. Можно попытаться пролезть через решетку – выглядит она не слишком надежно, но снаружи явно ждет охрана, да и куда она пойдет без снаряжения и в одних носках? Допустим, налегке ей каким-то чудом удастся миновать охрану и в потемках выскочить за пределы поселка, но даже при помощи Федьки далеко она не уйдет – замерзнет первой же ночью. А пытаться добыть снаряжение – смерти подобно. Наверняка Борман прячет ее вещи где-то у себя. Он прав: времени предостаточно. Если потребуется, ее будут держать тут неделями, и в конце концов она сдастся. Интересно, что будет делать Федька?..

Где-то со стороны выхода сквозь размышления девушки доносились голоса. Слов было не разобрать, так как говорили довольно тихо, а хлам, заполнявший большую часть подвала, создавал дополнительные помехи, но оба голоса Конь знала: Борман и Лайма. По одним лишь интонациям можно было догадаться, что беседа ведется легко и непринужденно. Только вот что здесь забыла эта полоумная? Сталкерша попробовала прислушаться и сразу пожалела: слух различил шорох одежды и отчетливый томный вздох. Конь закатила глаза и ушла в противоположный угол своей камеры. Воображение тут же нарисовало этих двоих вместе, и девушка едва сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос, настолько абсурдно это выглядело. Конь никогда не имела привычки интересоваться чужими отношениями, но если ей придется наблюдать, да пусть даже слушать подобное изо дня в день, то стоит отдать Борману должное – он знает толк в психологическом насилии.

– Улыбаешься? – Лайма появилась внезапно, выплыв из-за угла без единого звука. – Это хорошо. Смех продлевает жизнь. В твоем положении это как никогда актуально.

Женщина прошлась мимо двери, позвякивая украшениями на комбинезоне (почему их не было слышно раньше?), подцепила стул; ловко развернув его, поставила перед собой и села напротив решетки, вальяжно забросив ногу на ногу. Стул жалобно скрипнул.

– Поболтаем?

– Я не собираюсь играть с тобой в хорошего копа, – презрительно скривилась Конь. – Или что ты там еще задумала…

Та испустила противный тонкий смешок, который больше подошел бы старухе, но не женщине средних лет, и откинулась на спинку стула, одновременно копаясь в карманах. Связка пивных крышечек на ее поясе раздражающе зазвенела.

– А если хороший коп только что ушел? – Светлячка поймала губами край самокрутки и щелкнула зажигалкой. Огонек подсветил ее лицо и смазанный край помады на нижней губе. Женщина затянулась и машинально вытерла лишнее.

– Тогда я скажу тебе то же, что и ему! – Сталкерша приблизилась к двери. Эти допросы порядком надоели, вдобавок курево Лаймы пахло как-то странно, не вздумали бы ее снова усыпить. Нужно вести себя как можно более уверенно, вдруг сработает. – Иди в задницу! И сигареты свои туда же засунь – весь воздух испоганила!

Но та лишь широко улыбнулась и выпустила облако густого дыма девушке прямо в лицо.

– Дыши глубже. Потому как чтобы понять то, что я сейчас расскажу, тебе потребуется свежая голова.

Дым заставил сталкершу зажмуриться, а когда она открыла глаза, то поначалу не сообразила, что произошло. Казалось бы, все по-прежнему, только вот Лайма стала какой-то другой. Ее взгляд, обычно шальной и беспечный, теперь изучал девушку со всей серьезностью и вниманием. Но дело было не только в нем. Конь поняла это не сразу, ее сбил с толку дым со странным травянистым запахом: последнюю реплику светлячка произнесла будто не своим голосом. Из него исчезли высокие ноты, лишив игривости и насмешливого тона, сейчас он полностью соответствовал ее возрасту: слегка низковатый, но при этом вовсе не грубый, ровный и спокойный.

Пока Конь непонимающе моргала и жмурилась, женщина бросила короткий взгляд в сторону выхода, вздохнула и устало произнесла:

– Ну вот. Теперь хоть поговорить нормально можно. – Заметив замешательство пленницы, она добавила: – Чего глазами хлопаешь?

Сталкерша, которой происходящее стало напоминать какую-то безумную постановку, так и не сумела выдавить из себя ничего, кроме возмущенного выражения лица.

– Понимаю, непривычно видеть поехавшую тетку в своем уме. – Лайма выдохнула новое облачко. – Что поделать, жизнь полна неожиданностей. Но прежде чем мы пойдем дальше, – она плавным жестом указала на девушку, – есть еще кое-что.

Светлячка скосила глаза вбок и кивнула, словно приглашая кого-то. Конь, совсем сбитая с толку, успела подумать о самых разных гадостях, которые могла приготовить эта странная и непредсказуемая женщина ради помощи своему любовнику, но то, что она вскоре увидела, одновременно обрадовало и повергло в шок.

За соседней стеной глухо стукнуло, словно на пол уронили тяжелый мешок, а через минуту в круг света, где уже находились Лайма и Конь, вошла прыгунья в маске-респираторе.

– Федька! – вскрикнула девушка, бросаясь к решетке. – Хватай эту женщину! У нее должны быть ключи! Надо бежать отсюда!

Вопреки ожиданиям, мутант остановилась у края освещенного участка и присела на пол.

– Ты что с ней сделала, стерва?! Почему она так реагирует?! – Конь в ярости прыгнула на дверь камеры, не отдавая себе отчета. Федька, последняя ее надежда на помощь, помогать вовсе не торопилась. Не может быть, чтобы прыгунья тоже ее предала!

Внезапно решетчатая дверь не выдержала и, жалобно застонав, вывалилась наружу, а вместе с ней на пол рухнула и Конь, больно приложившись плечом о металлические прутья. Лайма, будто знавшая об этом заранее (она расположила стул чуть в стороне от двери, и падение прошло в нескольких сантиметрах от нее), теперь сидела, согнувшись, и давилась смехом. Федька же только склонила голову набок. Ей ситуация тоже показалась забавной.