– В общем, барон, как говорится, сколь заклятье ни плетется, все равно ведь оборвется. Ее муж, не вовремя оправившись от очередного приступа, застал нас в самой пикантной ситуации… Конечно, вызвал меня на дуэль. Я не хотел драться против старика, но как же: дворянская честь! Не вдаваясь в подробности, скажу сразу: я его убил.

– И за это вас сожгли…

– Нет—нет! В то время дуэли были разрешены, дворяне дрались сплошь и рядом. Но дело в том, что у графа Тирстан был младший брат, который в отместку донес Храмовой страже о моих занятиях магией.

– Храмовой страже?

– Учите историю, барон! Это очень полезная наука. В те времена в Западных землях творилось Луг знает что: Смута, Война жрецов, Единобожие… Еще за триста лет до моего рождения Его высокопреосвященство Ио первый, Верховный жрец Луга всеблагого, угадав в развивающейся магической науке угрозу своей власти, объявил чародеев безбожниками и убедил в этом монарха. На протяжении трехсот лет волшебников безжалостно уничтожали. А занималась этим Храмовая стража, нечто вроде нынешних Имперских псов, только находящаяся под покровительством Верховного жреца. Ну, да об этом когда—нибудь потом. Вот меня и схватили. Сначала пытали, конечно, а потом сожгли.

Ну, теперь мне стало понятно, почему лорд Феррли оказался во Мраке. Не за колдовство. У него иных грехов было предостаточно. Интересно, к кому из Семи владык попала его душа? Об этом я и спросил. Артфаал обиженно засопел:

– Да чуть не передрались они там! С одной стороны, убийство – вотчина Варрнавуша, а с другой – налицо прелюбодеяние, что уже дело Хайниры. Но ведь я не только совращал чужих жен, но и обманывал свою – ложь и клятвопреступление. Так что Угелук мною тоже заинтересовался. Не знаю уж, как они там договорились, но победил Варрнавуш. Каждый из Высших был не прочь заполучить душу сильного мага и попытаться превратить ее в демона. Долго их издевательств я не выдержал – никогда не любил страданий – и согласился. Сейчас служу всем троим. Только не нужно меня осуждать! – воскликнул вдруг лорд Феррли.

– Да я и не думал…

– Вот—вот… к тому же, мною двигал чисто научный интерес… и еще немного жажда мести. Но, став демоном, я понял, что вновь допустил ошибку.

– Вам не понравилось?

– А чему там нравиться, милый барон? Мой вам совет: если вдруг Луг не призовет вас в Счастливые долины, оставив в царстве Сацеола – терпите пытки! Помучаетесь век – другой, и – здравствуй, Амата! Переродитесь снова. А ведь демон – это навсегда. Вы рожу мою видели? А теперь представьте: во Мраке все такие, а то еще и похуже. А я красоту люблю! Женщин… понимаете? Кроме Хайниры, все остальные – урод на уроде!

– Как вы познакомились с дядей Ге?

– Да очень просто! Двадцать лет назад ваш опекун заинтересовался Темной магией. И однажды решил вызвать демона. Но поскольку человек он умный и дальновидный, обращаться ни к Высшим, ни к Средним не стал. Это было чревато заключением договора, принесением Кровавой присяги… Нет, мастер Генериус обошелся упрощенным ритуалом вызова, без произнесения имени. Такие обращения обычно, пронизав Мрак, сваливаются на голову первого попавшегося Низшего. А с нами договориться гораздо проще. Мастер Генериус, к счастью, наткнулся на меня, что положило начало прекрасной дружбе, скрашивающей мою беспросветную жизнь.

– А почему вы в облике кота?

– Видите ли, в демоническом обличье мы являемся лишь иногда, когда хотим кого—нибудь напугать. В остальное же время принимаем внешний вид существ вашего мира. Как правило, животных – их сущность легче воспроизвести, чем человеческую.

Я вспомнил фразу, сказанную Артфаалом в первую ночь нашего, так сказать, нового знакомства:

– Вы называли себя отступником. Что это значит?

– Это значит, что мне не нравится быть демоном. И что я не хочу заниматься тем, чем мне полагается заниматься. Мне неприятно терзать души, противно искушать людей, и злодеяния не приносят удовлетворения. Не потому что я так уж человеколюбив. Просто… скучно это, господин барон! Поэтому я охотно принял дружбу мастера Генериуса, единственного, кто понимает меня, единственного, в ком горит тот же огонь, кто одержим той же неизбывной жаждой знаний, кто день и ночь трудится ради поиска истины.

Что—то этот демонический панегирик не вызвал у меня особого доверия. Ох, думается мне, лорд Феррли не способен на такие альтруистские порывы.

– А какая вам от этого выгода?

Артфаал немного смутился:

– Возможно, когда—нибудь я сумею избежать Мрака и спасти свою душу для нового перерождения. Мой друг трудится над этой проблемой. Я же со своей стороны служу ему источником силы, даю сведения об устройстве нашего мира.

Ну, вот, это другое дело! Взаимовыгодная сделка. Лорд Феррли добавил:

– Ну, и еще я согласился быть вашим Оберегающим.

Да, просто красота! У всех нормальных людей Оберегающие – А’нхелли, у кого они вообще есть, конечно. А у меня – демон, с ума сойти можно!

– Ну—с, если вопросов больше нет, давайте спать, барон, – Артфаал водрузился мне на грудь, перестал светиться и закрыл желтые глаза.

* * *

– Мой господин, я в смятении!

– Что, не можешь выбрать подходящий способ самоубийства? Срок истек.

– Мой господин, сегодня я видел бога Бездны!

– И что же тебя так потрясло?

– Но это уже второй за такое краткое время!

– Хм, возможно, будет еще и третий, и четвертый… Мальчик, конечно, сумел выжить?

– Нас спасла Заклинающая пустыню.

– Та девчонка?

– Да, мой господин!

– Заклинающие никогда не вмешиваются в дела иноплеменников. Что же заставило ее изменить этому правилу?

– В затане ночью я видел, как бастард шел с ней в шатер.

– Почему не доложил сразу, идиот?

– Я не думал…

– Ты вообще не имеешь такой привычки! А это очень интересно… И может пригодиться в будущем.

– Я прощен, мой господин?

– Пожалуй, за такую новость я тебя помилую. И даже не стану ограничивать сроками. Просто сделай так, чтобы мальчик не вернулся в Галатон. Теперь я уже не уверен, что он не выполнит миссию. С такой—то прытью и везением…

* * *

– Вставай, командир, чего разоспался?

Ну конечно, мастер Триммлер собственной персоной. Опять ему неймется. Я нехотя поднялся и огляделся вокруг. Все спокойно, насколько это возможно. Во всяком случае, небо и восходившее солнце были обычного цвета, что уже не могло не радовать.

– Подъем! – солдаты с готовностью вскочили.

Вот интересно: теперь, когда они считали меня чуть ли не людоедом, приказы выполнялись моментально. Нет, конечно, и раньше воины блюли дисциплину, но теперь к этому примешивалось еще и какое—то замешанное на суеверном страхе уважение: вот, мол, какой у нас командир, зверь, да и только! Мы привычно преодолевали вязкое сопротивление песка, сегодня никаких таких дурных предчувствий ни у кого не было. На привале я снова перенес свое астральное тело за пределы физического, теперь уже не ради тренировки, а для того чтобы определить по цветам окружающего пейзажа, не приближается ли новая опасность. Ничего странного не заметил. Как я уже понял, в таком состоянии я обретаю способность видеть энергетические потоки. Вернувшись в свое тело, решил проверить, восстановились ли за ночь мои магические способности. Краем глаза увидел, что мастер Триммлер смотрит на меня с затаенной надеждой, видимо, соображая, удастся ли ему разжиться еще парой даймов бороды.