мурашки. Она с изумлением наблюдала за этой контрастной парой: неподвижная скала и дерзкий ветер, рожденные в одной семье.

– Если вы пришли просить поддержать ваш брак перед королем и королевой, то я отказываюсь. Я намерен уединиться и отречься от мирской жизни.

– Я понимаю твое решение и прежде не просил тебя ни о чем.

Ян пытался дотянуться до брата, но Ингрид был совершенно не заинтересован в беседе.

– Ингрид, у меня больше нет Тьмы.

Кронпринц замер и бросил на Яна тяжелый взгляд. В его глазах бушевала такая смесь негодования и горя, что у Аны сжалось сердце.

– Опять твои шутки? – он вздохнул.

– Ни в коем случае. – Ян подался вперед и нахмурился. – У Аны дар очищать ненавистную тебе силу.

– Это так, – не сдержав волнения, выпалила Ана. – Мне удалось это случайно, и я не уверена, смогу ли повторить, но Ян теперь обычный человек.

– Убирайтесь, – прогремел голос кронпринца.

Ана вздрогнула, а Ян привстал. Он произнес громче и жестче:

– Мир скоро изменится, брат. Все, что мы знали о силах, – ложь. Мы не можем жить как прежде. Ты не можешь… Услышь нас! Зачем мне с таким шутить?!

Но Ингрид уже уходил сам.

– Ана тоже проклятая! – вдогонку крикнул Ян. – Я говорю тебе, потому что доверяю!

Кронпринц остановился.

– Зачем мне все это знать? – Его брови сошлись на переносице.

– Брат. – Ян подошел к нему. – С новыми знаниями у нас есть шанс помочь тем, у кого появилась Тьма. Разве не этого ты хотел? Так почему теперь ты отворачиваешься?

Повисла вязкая тишина. Ана прислушалась к размеренному, тяжелому дыханию кронпринца. В нем звучала застоявшаяся убежденность, разочарование и одиночество. Ана чувствовала его усталость, пронизанную свинцовой тоской, и даже пыл и надежда Яна не могли ее развеять. Было ли в этом роскошном зале с историей на стенах место для перемен?

– Хорошо, я вас выслушаю. – Ингрид жестом указал на диваны, и разговор возобновился.

– Силы распределяются случайно, – повторила Ана слова Кеннета, – но носителей всегда одинаковое количество. По крайней мере, так должно было быть. Как только умирает один человек с силой, она тут же проявляется у другого. Поэтому убийства проклятых ни к чему не приводят, а заслужить Свет невозможно.

– Что же сейчас изменилось?

– Свет можно перенести из одного человека в другого с помощью ритуала и совершенно сознательно. Более того, этот ритуал можно совершать столько раз, сколько людей вы захотите лишить силы. И это бы объяснило, почему с каждым годом святых появляется все меньше.

– Под сенью Всевышнего, где, казалось бы, царит лишь добро и любовь, затаились чудовища…

Скорбь омрачила лицо кронпринца, а Ана, с сочувствием глядя на него, надеялась, что он вскоре обретет утешение.

– Когда моя Тьма и Тьма Яна столкнулись, – она не стала уточнять, почему это произошло, – вся она перетекла в меня. Я предполагаю, что если разобраться, то можно будет уменьшить количество проклятых, не убивая их.

– Это никого не обезопасит. – Ингрид покачал головой. – Разливы будут реже, но сильнее.

– Вы правы, но я посмею сказать, что проклятых можно и нужно учить управлению силой, как граф обучил меня. В конце концов они тоже люди…

– Все это к тому, – вклинился Ян, – что происхождение Аны совершенно неважно, она может стать лучом надежды при всех разочарованиях в Церкви. Принцесса, очищающая Тьму!

– То есть все это ваш план, как получить одобрение на брак? – сурово спросил кронпринц.

Ян, не скрывая своих намерений, кивнул.

– Хорошо, – бесцветно сказал Ингрид. – Если сможете подтвердить этот рассказ, я поддержу вас.

Он одарил их взглядом, в котором не было ни тепла, ни интереса. Разговор взволновал Ану, пускай слова Яна имели личные намерения, она приняла их близко к сердцу.

– Вы не думали взять на себя роль первосвященника? – с неожиданной дерзостью предложила она.

– Святец не избрал меня, – сухо ответил Ингрид. – Не одарил Светом. Я не заслуживаю быть его послом.

– Возможно, вы бы смогли восстановить Церковь, имея новые знания. И она вновь стала бы поддержкой общества, без всей той грязи, что происходила за закрытыми дверями.

Ингрид промолчал. Он просто встал, давая понять, что встреча окончена.

За обедом Ян с воодушевлением просил Ану переехать либо в подаренный им дом, либо сразу во дворец. Он собирался объявить ее своей невестой, и жить с другим мужчиной в это время она, конечно же, не могла. Ана согласилась против своей воли, тревожась приближения свадьбы и печалясь, что Кеннета станет еще сложнее увидеть.

Указ для Вероники отправился к ней тем же днем. Ана попросила дворцовую канцелярию сделать это, не желая раскрывать свое участие в процессе.

Глава 96. Обещания

Уже месяц Ана жила в своем доме в одиночестве, застыв в ожидании одного события – свадьбы. Мир за окном кружился в вихре перемен, но для нее время будто остановилось. Она снова плохо спала. И днем и ночью ее преследовали видения похолодевшего и окровавленного Кеннета. Чем дольше они не виделись, тем страшнее рождались картины в ее голове. А когда им удавалось встречаться, она могла думать только о том, что вскоре они снова расстанутся.

Яков IV, после долгих терзаний, одобрил ее брак с Яном. Как ни странно, решающим аргументом в пользу этого союза стал не талант Аны, а категоричный отказ Яна заводить детей с другой женщиной. Ингрид отрекся от престола. Он с головой ушел в дела Церкви, пытаясь собрать воедино ее осколки, но сан пока не принимал.

Кеннет проводил во дворце еще больше времени, чем раньше. Ана старалась посещать его как можно чаще – теперь это был ее единственный шанс украсть хоть одно драгоценное мгновение наедине с графом. В последний раз он заметил, что она похудела. Ей пришлось пошутить, что хочет влезть в свадебное платье, но на самом деле у нее совсем пропал аппетит, а когда она ела, то болел живот.

Право наследования перешло к Яну. Церемония коронации еще не была назначена, но Совет Светлых единогласно одобрил решение, и указ был подписан. Ана несколько раз делала попытки уговорить Яна хотя бы показать ей артефакт, раз у него уже был доступ к нему, но он был непреклонен: «Только после свадьбы. После». Она ожидала этого ответа, но всякий раз дыхание замирало, а голова шла кругом. Ане приходилось сбегать в уборную, где она запиралась и сидела на холодном полу, пока накативший ужас не отступит, а воздух не начнет беспрепятственно проникать в грудь.

Все чаще Ана жаждала встреч с Кеннетом, ища в его словах утешения