– Кван Тэун, Ли Юнсу, – представляет по очереди Харин и затем кивает на блондина с точёными чертами лица. Он выглядит хрупким, как Тангун Великий, но в его облике сквозит не скрытая опасность, а… наивная любознательность? Тэун подбирает слова, но не может понять, кого видит перед собой.

Юнсу рядом с ним ахает в голос.

– А это Бэм, – представляет блондина Харин. – Сон Бэм. Имуги.

– Это же солист «Хэй-севен»! – шепчет поражённый Юнсу. И только теперь Тэун понимает, где видел лицо этого парня – в телевизоре. Это он поёт в любимой группе Юнсу.

Сон Бэм, будто смутившись, вскакивает и протягивает Тэуну руку – тонкую, с длинными тонкими же пальцами, увешанными многочисленными кольцами.

– От тебя пахнет с-с-смертью, хён[66], – чуть шипит он с лёгкой подрагивающей улыбкой. За рядом белоснежных зубов у него скрывается острый язык. Тэун, хмыкнув, пожимает протянутую ладонь – сухую и холодную.

– А ты, получается, знаменитый змей Хансона! Харин и Джи много о тебе рассказывали…

Юнсу пищит от счастья, пряча смущённое лицо на плече у Хичжин.

Файл 23. Потомок погибшей богини

Харин везёт себя и Джи в отель к другу, с которым они не виделись около пары лет. Нет, постойте, последний раз Харин навещала этого парня сразу после дебюта его группы. Значит, прошло почти три года с момента их последней встречи.

Прилично для живущих в современном мире квемулей. Хотя, надо признать, это не самое долгое их расставание. Взять хотя бы годы японской оккупации – тогда Харин, Джи и мелкого разнесло по разным берегам полуострова, все выживали, как могли, и носа не показывали. Сразу после восстановления страны в начале двадцатого века Харин всерьёз полагала, что Бэма смело режимом и он умер. Но обошлось, каким-то чудом тот остался жив-здоров, разве что потерял возможность обращаться змеем.

Тангун сказал, что имуги Бэм достиг взрослого возраста и потому больше не обращается – у представителя его вида, единственного в мире, надо полагать, развитие шло так медленно, как ни у кого иного. И словам Тангуна Харин тогда доверяла, а потому просто сказала Бэму, что о змеиной натуре он может забыть насовсем. Не то чтобы парень сильно переживал.

Все, кто знают Бэма как квемуля, а не ангела поп-сцены Корейской Федерации, в курсе, что его заветная мечта – стать полноценным человеком. За спиной квисины называют его корейским Пиноккио, Джи шикает на каждого, кто смеётся над ним, не ведая, через какие сложности пришлось пройти единственному монстру, рождённому в человеческом теле.

Его рождение – какая-то тайна, покрытая семью печатями Тангуна, даже легенды ходят, одна другой невероятнее. Одни утверждают, что имуги вылупился из яйца, которое вытащили из тела мёртвой богини, другие считают его порождением давней войны между Чосоном и Японией. Якобы он появился на свет благодаря молитвам людей: те просили Великих Зверей подарить им силу, которая поможет одолеть японских захватчиков, и тогда Звери отдали людям имуги, маленького дракона. Вырасти в большого дракона он не успел, потому что каким-то образом превратился в человека – то ли ему времени не хватило, то ли Великие Звери, покинув Чосон, лишили его магии, и тем самым обрекли змеёныша на существование между двух миров. Он не стал полноценным драконом, как и не стал полноценным человеком – так и застрял в промежуточном состоянии.

Харин таким сплетням не верит, а спросить правду не может: Бэм не говорит, что его породило. Или кто. Утверждает, что тайна его рождения может быть раскрыта только после его смерти, но не поясняет, что именно это означает. Ему нравится выдумывать, что он – детёныш погибшей богини, хотя в летописях квемулей нет ни одной записи о том, что на территории корейского полуострова существовала хотя бы одна подобная женщина. Богов вообще в корейской мифологии мало, а богинь нет совсем – либо никто о них не помнит.

Харин не стремится изменить убеждения малолетнего монстра: хочется ему рассказывать про своё божественное происхождение – пусть рассказывает. В конце концов, это всё, что ему остаётся за неимением будущего. Никто не знает, как долго проживёт монстр, рождённый человеком. Ждёт ли его бессмертие, ждёт ли перерождение после возможной смерти? Даже Тангун молчит, когда речь заходит о Бэме, а Харин боится узнавать правду, даже если та лежит у всех на виду.

Она знает этого ребёнка больше четырёхсот лет, почти столько же, сколько знает себя лисицей. И думать о том, что имуги в один момент может остаться в забвении, поскольку время его в мире смертных подошло к концу, слишком опасно для самой Харин: страх порождает в ней зверя, а становиться безумной она не имеет права, потому что иначе сама сгинет.

– Цветы бы что ли купила, – ворчит Джи, роясь в бардачке «Авентадора» Харин. Та выруливает на Согонг-ро в Мёндоне и фыркает.

– Я привезла ему домашней еды вместо букета. Держу пари, он опять ест как цыплёнок, злющий менеджер держит их на такой строгой диете, что я сама готова его сожрать и кости Бэму принести.

Отель Бэма показывается за другими высотками, подсвечиваемый бело-зелёными огнями. На одной его стене транслируется последнее выступление «Хэй-севен», музыкальной группы Бэма, набравшей популярность так быстро, что сейчас их называют группой-единорогом, на манер стартапов[67]. Чтобы достигнуть такого результата всего за три года, несчастным мальчикам потребовалось выкладываться на двести процентов, и они продолжают гасить себя. Харин не одобряет деятельности своего юного подопечного, но ничего против ему не говорит – он не послушает.

– Выходи скорее, – велит Харин Джи, как только они подъезжают к парадному входу в отель. – Поднимайся на центральном лифте, я заеду с подземной парковки.

Показываться в месте скопления папарацци, которые преследуют участников группы днём и ночью, Харин не может, иначе привлечёт к себе ненужное внимание репортёров. К себе и своей деятельности. Потому они с Бэмом видятся так редко, что их едва ли можно назвать друзьями, не то что семьёй.

Харин заезжает на подземную парковку, останавливается на пустующем месте, которое для неё заранее приготовил агент Бэма, и берёт с собой контейнеры с едой. Там суп из водорослей, овощи на пару, сырая говядина в соусе. Пришлось готовить всё самой, встав спозаранку: доверить кормёжку этого детёныша доставкам она не смеет.

Лифт привозит её на двадцать второй этаж, в пентхаус, арендованный Бэмом и членами его группы. Других