Тяжело вздохнул и вернул.

– Что, Полковник? – спросил Гринчук.

– Они, – коротко ответил Полковник.

– А вы говорите, – неопределенным тоном сказал Гринчук и выпрямился. – Там в сейфе еще деньги. Тысяч тридцать зеленью. Никто не хочет забрать? Нет? Ну и ладно.

Гринчук закрыл сейф, аккуратно обтер его рукавом. Ключи положил на письменный стол.

– Если я еще разбираюсь в микробиологии, – сказал Гринчук, – то на кассетах мы имеем семейные видеосъемки. Еще совсем недавно домашнее порно было очень популярно на Западе.

Гринчук взял видеокамеру из рук Владимира Родионыча, убедился, что аккумуляторы заряжены, вставил одну из видеокассет и посмотрел на монитор. Протянул видеокамеру Владимиру Родионычу.

Тому хватило нескольких секунд, что сплюнуть и вернуть камеру Гринчуку.

– Вы это знали? – спросил Владимир Родионыч.

– Догадывался, – Гринчук выключил видеокамеру и достал кассету. – Были подозрения.

Владимир Родионыч потянул ворот свитера, в который был одет по причины внезапности отъезда:

– Жарко здесь.

– Я думаю, уже можно ехать, – сказал Гринчук. – Оставьте здесь кого-нибудь для беседы с милицией, а мы поговорить можем и в более серьезной обстановке.

Ехать от дачного поселка, где жил Виктор Евгеньевич, до города решили в «джипе» Гринчука. Владимир Родионыч сел на переднее сидение, а Полковнику досталось заднее. Поэтому, когда Гринчук заговорил, Полковнику пришлось податься вперед, чтобы все лучше слушать.

Собственно, первым заговорил Владимир Родионыч.

– Похоже, Юрий Иванович, вам все понятно, – то ли спросил, то ли констатировал Владимир Родионыч.

Гринчук мельком глянул на него и снова сосредоточился на дороге.

Мело немилосердно. Видимость заканчивалась в метре от капота, а включенные фары просто делали снежную пелену еще непроницаемей.

– Понятно… – протянул Гринчук. – Что-то понятно, что-то нет…

– Но вы же откуда-то узнали, что именно Виктор Евгеньевич… И что именно сегодня.

– Ну, то, что именно сегодня, это как раз самая маленькая загадка. Именно сегодня все сложилось таким образом, что так или иначе Виктор Евгеньевич должен был что-то решать.

– А можно немного подробнее.

Гринчук снова бросил короткий взгляд на Владимира Родионыча.

– Подробнее… Хорошо. Все началось с Нового года. Для нас с вами. А для некоторых представителей человечества все началось несколько раньше.

– Месяца три назад, – сказал Полковник.

– Почему именно три месяца? – оглянулся на него Владимир Родионыч.

– Три месяца назад Виктор Евгеньевич начал работать на этом посту, – объяснил Полковник.

– Понятно.

Гринчук посмотрел в зеркало заднего вида, пожал плечами:

– Хорошо, три месяца назад. Три месяца назад несколько человек решили резко улучшить свое социальное и материальное положение.

– Кто?

– Саня Скок, я вам про него говорил по дороге сюда. И Шмель говорил о нем…

– Да, вспомнил.

– Так вот, Саня Скок захотел быть самостоятельным пацаном, а не бригадиром у Геннадия Федоровича, еще именуемого Гирей. А для этого Сане Скоку нужен был, во-первых, влиятельный союзник, а во-вторых, гарантия, что после устранения Гири никто не станет претендовать на его территорию. Такую гарантию ему мог дать только главный конкурент Гири – Садреддин Гейдарович Мехтиев, крестный отец, извините, азербайджанского землячества.

Гринчук дернул руль вправо, мимо «джипа», навстречу пролетело что-то темное и большое.

– Твою мать, – сказал Гринчук.

Полковник оглянулся, но за снегом уже ничего не было видно.

– А потом доказывай, что лобовое столкновение произошло случайно, – Гринчук сделал несколько движений головой, разминая шею. – Да, а Садреддин Гейдарович очень хотел, во-первых, тоже избавиться от Гири, во-вторых, занять его место в вашей криминальной иерархии…

– Что вы имеете ввиду? – спросил Владимир Родионыч.

Гринчук засмеялся.

– Юрий Иванович имеет ввиду, – пояснил Полковник, – что именно Гиря под контролем сначала покойного Андрея Петровича, а потом Виктора Евгеньевича…

– Покойного, – вставил Гринчук.

– Осуществлял неофициальное прикрытие… Наших предприятий, объектов вложений финансов…

– Отгонял рекетиров, чистил мелкую шпану, был готов чистить не только шпану, – продолжил Гринчук. – Вы, Владимир Родионыч еще скажите, что не знали обо всем этом.

– Не скажу. Продолжайте.

– Вот. И в третьих, Садреддин Гейдарович очень хотел попасть в светлые ряды новых русских дворян, как вы их именуете.

Скрипели «дворники», работал мотор, снег стучал по машине.

– Еще был Виктор Евгеньевич, который тоже очень хотел перешагнуть границу от обслуги к дворянам. Вы же его не считали за ровню? Вот он и огорчался. А для этого ему нужно было…

– Вы еще скажите, что он собирался меня убить, – недовольно сказал Полковник.

– Не сейчас, – успокоил Гринчук. – Чуть попозже, к лету, может быть, или еще позже. Вначале должен был пройти первый этап.

– Вот спасибо!

– Вот пожалуйста.

Полковник задумался. Владимир Родионыч снова оглянулся на него, потом перевел взгляд на Гринчука.

– У вас очень устойчивая система, – сказал Гринчук.

– Какая система?

– Вашего общества. Вы почти приблизились к идеалу. Вверху вы, богатые, влиятельные, чистые… Как вы умудрились заработать все свои деньги всего за несколько лет – это уже никто не сможет выяснить. Да это и не важно. Вы собрались в общество, каждый из вас окружил себя личной охраной, потом все свое сообщество окружили охраной общей. Затем устроили буфер из уголовников, которые защищали вас от криминалитета и контролировали этот самый криминалитет. А потом еще организовали небольшие, но очень обученные группы для того, что уголовники, работающие на вас, не вздумали поднимать на вас хвост.

– Вы это говорите, словно осуждаете? – спросил Владимир Родионыч недовольным тоном.

– А я должен прыгать от радости? Я констатирую. И еще я констатирую, что вы, с подачи Полковника, решили, что вам нужен еще внутренний мент, который смог бы решать проблемы внутри новых русских дворян.

– Это вы мне решили что-то напомнить? – осведомился Владимир Родионыч.

– Это я решил сказать, что в устоявшуюся систему вы всунули новый элемент, причем элемент абсолютно непредсказуемый.

– Вот это точно, Юрий Иванович, что непредсказуемый, то не предсказуемый.