Надо думать, эта парочка довольно натерпелась сегодня отзлоязыких противников, особенно — от князя Василия Львовича, потому что Бесиковс Варламовым разом сорвались со своего диванчика и налетели на Каразина, какозверевшие от безделья псы налетают на забредшего на двор бродягу. Вцепились внего с двух сторон, вышибли пистолеты и принялись волтузить, от ярости имстительности позабыв, кто тут есть кто.

Князь Платон смотрел на эту свалку, натурально вытаращивглаза, остолбенев до того, что не в силах был пошевелиться. Но сестра его исоображала, и двигалась быстрей! Алексей и ахнуть не успел, как ОльгаАлександровна подхватилась с канапе и ринулась вон из залы, к двери, ведущей взимний сад, а оттуда во двор, где у калитки, конечно, по-прежнему ждала еекарета, готовая к долгому и невозвратному пути. Легкие ноги быстро несли ее, иона, конечно, в минуту исчезла бы, когда б не раздался резкий окрик:

— Стойте, сударыня! Остановитесь! Алексей поначалу даже ушамне поверил, услышав этот голос. Неужели это он крикнул? Неужели это онподхватил с полу один из пистолетов князя Василия Львовича и, взведя курок,направил его на тоненькую фигурку в голубом платье с измятыми кружевами иповисшими розами?

Ольга Александровна оглянулась и тоже не поверила своимглазам. Видно было, что ее в первое мгновение даже шатнуло от изумления. Апотом она, глядя попеременно то в голубые, расширенные глаза Алексея, то вчерное око дула, вдруг залилась смехом — веселым, серебристым, безудержным смехом,в котором далеко не всякое ухо, а лишь самое чуткое могло бы различить ноткуистерического отчаяния.

— Да и у вас, сударь, та же мания, — хохотала она, — дамупод прицелом держать! Неужто у вас — у вас! — хватит сил в меня выстрелить?! Ану-ка, любопытно поглядеть. Ну же! Пли! Чего стоите, как соляной столб?Моченьки нет? Пли, говорю я вам!

— В вас я стрелять не намеревался, — с трудом выталкивая изпересохшего горла слова, произнес Алексей, поднося дуло пистолета к виску, — ноклянусь богом, что застрелюсь через минуту, ежели вы или ваш брат не отдадитеВасилию Львовичу письмо великого князя. То самое, что взято вами было изсекретера генерала Талызина вместе с другими его личными бумагами… кои теперьпринадлежат по праву мне… как его ближайшему родственнику и наследнику.

— Вот те на! — промямлил толстый Варламов, скатываясь сраспластанного на полу Каразина.

Варламов, конечно, был самый трудный противник, ну а стощим, вдобавок столь же обессиленным изумлением Бесиковым князь справилсяодной левой и молодцевато вскочил на ноги, со странным выражением поглядывая наАлексея, все еще крепко прижимавшего дуло к виску.

— А ежели мы не послушаемся, — тихо спросила ОльгаАлександровна, подходя к Алексею совсем близко, — неужто стреляться станете?

— Стану, сударыня, — кивнул он, обреченно глядя в еепогибельные глаза.

— А ведь вы можете… — протянула она чуть слышно. — Я-тодумала, что вы слабы… я не понимала вас. Но теперь понимаю. Платон! —повернувшись ко все еще остолбенелому брату, выкрикнула она. — Платон, отдайему письмо. Слышишь? Отдай! — Голос ее внезапно зазвенел, однако она справиласьсо слабостью.

Зубов мгновение смотрел на сестру непонимающе, потом вдругвыражение бесконечной усталости состарило его лицо.

— Ты права, Ольга. И вы правы, мой юный друг. Вот, возьмите!

Он отвернул край мушкетерского камзола и вынул небольшойсерый сверток, перехваченный черной лентой. Протянул Алексею:

— Бумаги Талызина ваши. Берите.

— Хорошо, — кивнул Алексей, стоя в прежней позе. — Отдайтеих князю Василию Львовичу.

Каразин был уже тут как тут. Протянул руку и жадно выхватилсверток. Начал было развязывать ленту, но Алексей остановил его:

— Вряд ли стоит тратить время. Думаю, мы можем поверитьчестному слову Платона Александровича, что письмо, причинившее всем нам столькохлопот, находится здесь.

— Не сомневайтесь, слово чести; — отозвался Зубов.

— Василий Львович, — сказал Алексей, чувствуя такую ужаснуютяжесть в руке, словно не пистолет он держал, а прямо-таки пушку, — что бы высделали с письмом великого князя, коли нашли бы его сами?

— Показать? — В голосе князя Каразина звенела усмешка.

— Извольте.

Василий Львович шагнул к горящему камину и швырнул тудапакет. Зубов ахнул, Бесиков и Варламов хором призвали черта-дьявола всвидетели, а Ольга Александровна звонко расхохоталась.

— Я так и знал, — сказал Алексей, опускай пистолет и глядя,как вспыхивает оберточная бумага, как огонь жадно, проворно бежит по желтымлистам, испещренным черными буквами. — Ну, теперь все в порядке.

— В порядке, — облегченно вздохнул князь. — Слава богу!

— Слава богу, — отозвался наш герой. — Теперь мы можем идти.

— И вас мы тоже более не задерживаем, — кивнул князь ВасилийЛьвович Зубову и остальным. — Прощайте, господа. Что-то говорит мне, что мы нис одним из вас более не увидимся!

Он подобрал второй из своих пистолетов, все еще валявшийсяна полу, опять сунул за пояс, предварительно затянув его потуже. Задержалвзгляд на заметно приунывших Бесикове с Варламовым и с нажимом повторил:

— Ни с одним из вас — понятно, господа?

И вышел на крыльцо, отвесив небрежный полупоклон в сторонуОльги Александровны:

— Прощайте, прекрасная дама! Желаю вам счастья.

Она молчала. Алексей набрал в легкие побольше воздуху идеревянно промаршировал мимо, стараясь не хромать, чтобы ни у кого, хранигосподи, не вызвать жалости. Удержался — не приостановился, не сказал ничего,не глянул в ее сторону, но все же отчего-то знал, что она стоит недвижимо,потупив глаза.

Ну, все. Прощай…

Алексей и князь Василий вышли на крыльцо, спустились надорожку и миновали карету. Кучер окинул их встревоженным взглядом, но ничего несказал. Алексей вдруг наклонился, поднял что-то, валявшееся на песке дорожки,сунул в карман.

Каразин не заметил, что это было. Платок? Тряпица какая-то?

Это была полумаска, отброшенная некоторое время назад ОльгойАлександровной.

Каразин и Алексей вышли за ворота в прежнем молчании.

Через несколько шагов Каразин все-таки не вытерпел —спросил, как и она спрашивала:

— В самом деле, застрелился бы?

— Да.