— Как насчет того, что женщина готова на все ради любви?

— Глупо.

— Но что мне делать? Работать с ним каждый день, а потом ложиться в постель?

— Сколько раз говорить: на первом месте должна быть карьера.

— Сейчас мне не до карьеры. Я даже не наняла нового агента. Сейчас я могу только…

— Упиваться собственными несчастьями?

— Дай мне несколько месяцев, и я забуду о нем.

— Ты действительно в это веришь?

Нет. Она не верила. Потому что любила Брэма горячо и сильно. Любила с открытыми глазами, как никогда не любила бывшего мужа. Никаких розовых очков. Никакой безумной страсти. Никаких грез Золушки или ложной уверенности в том, что он упорядочит ее жизнь. Ее чувства к Брэму были запутанными, честными и глубокими. Он… он казался частью ее самой, лучшей и худшей одновременно. С ним она хотела идти по жизни вместе, в радости и беде, делить триумфы и катастрофы, дни рождения, праздники и повседневность.

— Превосходно, — кивнула ее интервьюер. — Я все-таки заставила тебя плакать. Совсем как Барбара Уолтерс[26].

Джорджи выключила камеру и закрыла лицо руками.

Джорджи не было почти две недели, и единственным источником информации для Брэма оставался Эрон. Он же взял на себя труд скармливать таблоидам сладкую ложь. Утверждал, что Джорджи решила отдохнуть, пока Брэм занят работой, и сочинял длинные романтические телефонные переговоры между новобрачными. Все это помогало держать представителей прессы на расстоянии, так что Брэм мог вздохнуть свободно.

Подготовка к съемкам «Дома на дереве» шла без особых сбоев, хотя кастинг был еще не закончен. Брэму следовало пребывать на седьмом небе, но он с трудом удерживался от желания разыскать своего бывшего наркодилера. Вместо этого он завалил себя работой — чтобы отпугнуть дьяволов.

В понедельник вечером, когда он вернулся домой, его ждала Чаз. На столе громоздились новые кулинарные книги, хотя руководства по подготовке к экзаменам так и не были открыты. Услышав его шаги, она вскочила:

— Я сделала для тебя сандвич с зерновым хлебом, индейкой и гуакамоле. Бьюсь об заклад, ты всю неделю ел одну дрянь.

— Я ничего не хочу, и сколько раз повторять, чтобы не ждала меня!

Чаз подошла к холодильнику.

— Еще и полуночи нет.

Долгий опыт позволил ему усвоить, насколько тщетны споры с Чаз относительно еды, хотя он мечтал об одном: лечь и уснуть. Но пришлось остаться и сделать вид, что его очень интересует сложенная на стойке почта. Чаз тем временем вытаскивала из холодильника разнообразные емкости, а заодно делилась с ним последними событиями своей жизни:

— Эрон меня достал. Они с Бекки поссорились — подумать только, ведь не пробыли вместе и трех недель! Он сказал, что они слишком похожи. Но ведь это должно быть здорово, верно?

— Не всегда.

Брэм невидящим взглядом уставился на очередное приглашение, после чего бросил его в мусор. У них с Джорджи было чересчур много общего, хотя он не сразу это понял.

Чаз с такой силой швырнула контейнер на стойку, что крышка приподнялась.

— Эрон знает, где Джорджи.

— Да, я понял. И ее отец тоже знает.

— Тебе следовало бы заставить их все рассказать.

— Зачем? Я не собираюсь за ней бегать.

Кроме того, из телефонного разговора с Тревом, снимавшимся в Австралии, он узнал, что Джорджи сейчас в Кабо. Он даже подумывал лететь в Мексику и притащить ее обратно. Только очень уж сильно она задела его гордость. И кстати, именно она удрала от него. Пусть теперь приезжает и вымаливает у него прощение.

Чаз положила буханку хлеба на доску и принялась орудовать ножом.

— Я знаю, почему вы поженились.

Брэм поднял глаза.

Чаз открыла крышку контейнера с гуакамоле.

— Тебе нужно было с самого начала не врать насчет того, что случилось в Вегасе, и аннулировать этот дурацкий брак. Как Бритни Спирс, когда в первый раз выходила замуж.

— Как ты это пронюхала?

— Подслушала ваш разговор с Джорджи.

— Для этого тебе нужно было расплющить ухо о замочную скважину! Если хоть кому-то проболтаешься…

Чаз громыхнула дверцей буфета.

— Значит, вот кем ты меня считаешь? Последней тварью? Сплетницей?

Теперь он имел несчастье обозлить еще одну женщину. Но расположение Чаз вернуть легко.

— Нет, я так не думаю. Прости.

Она долго размышляла, стоит ли принять его извинения и наконец смилостивилась. Как он и рассчитывал.

Брэм уселся за стол и посмотрел на горы еды, которую выставила Чаз. Пока что он не хотел покончить со своим фиктивным союзом. Слишком много преимуществ он давал, начиная с головокружительного секса, от которого просто нет смысла отказываться, и кончая тем, что благодаря Джорджи он снова в игре. Он хотел, чтобы «Дом на дереве» стал первым в ряду великих фильмов, и Джорджи была гарантом его успеха.

Чаз положила перед ним сандвич.

— Не могу поверить, что она отменила пробы. Столько работать и в один миг отказаться от такой возможности! Послала Эрона за платьем специально к этому дню. Делала разные прически и макияж и требовала, чтобы я сказала, какие лучше. Даже попросила заснять дурацкую пробу. А потом струсила и смылась.

Брэм отложил сандвич.

— Ты засняла ее пробу?

— Знаешь, какая она! Возможно, мне не стоит это говорить, но если она снимала эротические видео с тобой в главной роли, пожалуй, следует…

— И запись все еще здесь?

— Не знаю. Наверное. Возможно, в ее офисе.

Брэм поднялся из-за стола, но тут же передумал. Пропади все пропадом! Он точно знал, что увидит. Но любопытство взяло верх и, прежде чем лечь спать, он обшарил ее офис, и не успокоился, пока не нашел то, что искал.

Впервые они поссорились из-за чека.

— Отдайте мне, — потребовала Лора, искренне удивленная тем, что Пол схватил чек, прежде чем она успела до него дотянуться. Они ужинали столько раз, что и не сосчитать, и всегда платила она. — Это деловой обед. Клиент никогда не платит.

— Первый час мы говорили о делах, — согласился Пол, — а потом… я уже не уверен.

Лора пошарила по столу, нащупывая салфетку. Это правда. Сегодня вечером все было по-другому. Раньше они никогда не говорили о школьных промахах и неудачах, которых стыдились до сих пор. О взаимном пристрастии к музыке и бейсболу. И раньше Пол не обещал заехать за ней в новый кондоминиум. Весь вечер она из кожи вон лезла, чтобы выглядеть профессионалом, но он продолжал срывать ее планы. Что-то произошло. И это «что-то» необходимо было немедленно задушить в зародыше.