Она закрывает компьютер, вскакивает и принимается расхаживать по гостиной.

– Это ты виноват, мерзавец! – вдруг кричит она. – Все из-за тебя! Клянусь, ты мне заплатишь!

Стоя в дверях гостиной, слесарь смотрит на нее ошалелыми глазами.

– Вы меня звали? – робко спрашивает он.

Хлоя отрицательно мотает головой.

– Я говорила по телефону, – выворачивается она. – Вы уже закончили?

– Нет еще… Пойду доделаю.

Именно, доделывай. Сделай так, чтобы этот подонок не смог больше ко мне сунуться.

Бертран, подонок. Но это вполне мог быть и Мартен… В таком случае миссия человека в черном выполнена. Хлоя никогда больше его не увидит и сейчас выложит сотню евро ни за что. Но что значит сотня евро, когда разбилась мечта?

Разбилась. Как позвоночник Лизы.

* * *

Слесарь еще на месте, когда Гомес появляется у той, кого до сих пор называет своей клиенткой.

Майор пожимает руку мастеру.

– Мадам в гостиной! – шепчет тот. – И похоже, сильно не в духе.

– Мадам всегда не в духе, – уточняет Гомес с улыбкой.

Гомес действительно находит Хлою в гостиной, она стоит у окна со скрещенными на груди руками и разглядывает сад. Впечатление, что она не двигалась с места уже много часов.

– Добрый вечер…

Когда она оборачивается, Александр мгновенно понимает, что день был ужасный.

Ее взгляд как книга, открытая на кульминации трагедии.

Он подходит к ней, но не осмеливается прикоснуться. Со странным ощущением, что предыдущая ночь уплыла куда-то вдаль. Что они снова чужие.

– Что не так? – спрашивает коп.

– Налей себе выпить, если хочешь, – предлагает она и снова отворачивается к окну.

Только тогда Александр замечает на журнальном столике бутылку виски и пустой стакан.

– Вижу, ты начала без меня… А мы ведь с тобой договорились, верно?

– Если ты пришел читать мне мораль, убирайся, – бросает Хлоя.

– Я пришел обеспечить твою безопасность. И благодарю за теплый прием.

Он слышит, как она усмехается.

– Чтобы обеспечить мою безопасность? А может, ради приятного времяпрепровождения?..

Александр заставляет ее повернуться к нему лицом. Она смотрит ему в глаза. Теперь она выдерживает его взгляд. Дело привычки.

– Хочешь, чтобы я освежил твою память? – предлагает он. – Это ты меня завела, не припоминаешь?

– Мне не пришлось долго тебя уговаривать.

Александр улыбается, словно плюет ей в лицо.

– А чего ты хочешь? Ты же неотразима! Ты это пытаешься мне сказать? Тогда странно, что твой парень смылся… Понять не могу почему! Ты же сама нежность и очарование!

Хлоя высвобождается из его хватки, прислоняется лбом к стеклу.

– Пусть приходит и убьет меня, тем лучше.

Коп вздыхает и все-таки наливает себе стаканчик односолодового.

– Чудесно… Предлагаю забыть все только что сказанное, ладно?

– Ладно, – бормочет Хлоя. – Мне плохо, прости.

– Я так и понял. Ты видела его? – предполагает он, прикуривая «Мальборо».

Замкнувшись в молчании, Хлоя разглядывает пустую улицу, как небывалое зрелище.

– Ты отлично изображаешь статую… Тебе так трудно со мной поговорить?

Слесарь робко стучит в дверь гостиной.

– Я закончил, мадам. Я оставил вам две связки ключей у входа.

Хлоя берет свою сумочку, достает чековую книжку. Мастер отдает ей квитанцию и покорно ждет, поглядывая на бутылку виски в надежде, что ему предложат аперитив.

Но Хлоя ограничивается тем, что молча вручает ему чек.

– Что ж, спасибо. Надеюсь, что на этот раз вас больше не побеспокоят.

– До свиданья, – отвечает Хлоя. – Я вас не провожаю, вы знаете дорогу.

Слесарь убирает чек в сумку и пожимает ей руку.

– Приятного вечера! – бросает он ироническим тоном.

Гомес смотрит, как Хлоя наливает себе стакан. Третий.

– Ладно, теперь, когда мы остались вдвоем, можешь мне сказать, что случилось?

– Он победил! – цедит сквозь зубы Хлоя и убегает в кухню.

Гомес возводит глаза к небу и следует за ней.

– Я не люблю загадки, – замечает он.

Хлоя включает посудомоечную машину. Движения у нее порывистые, он догадывается, что она сдерживает приступ ярости.

– Так что? – настаивает майор. – Что это означает – он победил?

– Пардье отдал пост Мартену.

Вид у нее устрашающий; с какой ненавистью она произносит имена Пардье и Мартена.

– Вот дерьмо, – просто откликается Гомес. – И как он тебе это сообщил?

– Он собрал добрую половину сотрудников и произнес прекрасную речь о редкостной персоне, которая сменит его на посту! Вот только этой персоной была не я. Именно это и называется публичным унижением, на мой взгляд.

– Отвратительно, – признает майор. – Ты поговорила с ним? Я имею в виду, после…

– Мне хотелось его убить. Так что нет, я с ним не поговорила.

– И что ты будешь делать?

– Пока не знаю… Полагаю, подыщу себе работу в другом месте. После такого оскорбления не вижу возможности остаться.

– Почему ты сказала: Он победил?

– Эта должность была уже моей. И если она уплыла у меня из-под носа, то только потому, что в последнее время я была не на высоте. Опаздывала, наделала ошибок, отсутствовала в рабочее время… Поэтому да, он победил! Я не стану генеральным директором. Я никогда не стану генеральным директором!

Гомес вспомнил завперсоналом в супермаркете. Этого козла Пастора.

Неоднократные опоздания, необоснованное отсутствие, ошибки на кассе…

– Но я этого не заслужила, – продолжает Хлоя, у которой вдруг развязался язык. – Старик забыл про все те годы, когда я пахала как безумная, про все контракты, подписанные благодаря мне… Про все деньги, которые я принесла его гребаному агентству!

– У людей короткая память, когда им это выгодно.

– Я не верю в твою историю с психопатом, – вдруг выкладывает Хлоя. – Я думаю, кто-то хотел выбить меня из колеи, чтобы мне не достался этот пост.

– Кто?.. Давай, скажи мне!

– Мартен, разумеется.

Гомес усаживается и берет яблоко из корзины с фруктами.

– Он догадался, что место будет за мной, и все сделал, чтобы устранить меня! – горячится молодая женщина. – Признай, что в моей версии есть логика, а?