– Почему? – спрашивает Гомес.

– Ну, потому, что она мне рассказывала совершенно невероятные истории! За каким чертом кому-то проникать к ней в дом – и как бы он смог проникнуть без взлома, хотя она поменяла замки? – чтобы просто переставить безделушки на этажерке?

– А почему бы нет? – предполагает Гомес.

– Потому что это не имеет никакого смысла! – защищается психиатр.

– Если только он и впрямь не хочет, чтобы все считали ее сумасшедшей. Он делает вещи, совершенно невероятные в глазах всех, даже в глазах самой жертвы, так что никто и на мгновение не допускает, что он реально существует где-то, кроме как в голове этой бедной женщины…

– Вы намекаете, что Лору действительно преследовали? У вас есть основания это предполагать?

– Да.

Такое впечатление, что доктор Мюра получила дубиной по голове.

– В таком случае мы имеем дело с исключительно извращенным индивидуумом…

– Абсолютно верно, – подтверждает Гомес. – Один из коллег рассказывал мне о Лоре Паоли, а сейчас в комиссариат, где я работаю, обратилась женщина, чтобы подать практически идентичную жалобу. Вот я и решил, что есть связь.

– То есть вы утверждаете, что он начал снова?

– К несчастью, доктор.

Психиатр снимает очки, словно не желая видеть очевидность.

– А это не слишком притянуто? – спрашивает она. – Я хочу сказать… что вы слышали о Лоре, а теперь вам попалась вторая жертва?

– Этот тип живет где-то здесь и охотится в окрестностях. Я знаю двоих его жертв, но, если я прав, их должно быть намного больше. Учитывая его методы и время, которого они требуют, он по необходимости вынужден действовать на весьма ограниченной территории. Психопат может передвигаться по всей Франции, если он насилует или убивает своих жертв, а потом спокойно возвращается к себе. А в данном случае мы имеем дело с типом, который преследует их месяцами. Значит, он не может отдаляться от дома и работы, если она у него есть… Соответственно, его жертвы должны быть сгруппированы в одном географическом секторе.

– Поверить не могу, – признается врач. – И какова, по-вашему, его цель?

– Свести их с ума. А потом убить. По официальной версии Лора выбросилась из окна, но я думаю, что он ей немного помог.

Мюра качает головой. Она явно отказывается ему верить, даже если ее убежденности только что был нанесен удар.

– Зачем же сводить их с ума, как вы говорите, перед тем как убивать?

Гомес пожимает плечами:

– Не требуйте от меня понимания глубинных мотивов психопата. Моя специализация, скорее, дилеры, брокеры, сутенеры…

– Ясно, – улыбается психиатр. – Знаете, я диагностировала у Лоры параноидальный бред. И я искала причины, которые могли вызвать у нее такого рода патологию. К сожалению, она не дала мне времени разобраться. Она пришла всего три или четыре раза, как я вам уже говорила… Скорее всего, она не услышала от меня того, что хотела, а потому больше не вернулась.

– На самом деле вовсе не самоубийство прервало сеансы, – подтверждает ее соображения Александр. – Она покончила с собой месяца через два после того, как перестала ходить сюда.

– Скажите, а та женщина, о которой вы мне говорили, та, которая должна стать второй жертвой…

Она весьма странным образом произносит слово «жертва». Гомес понимает, что он ее не убедил.

– Мне пришла в голову одна мысль… Не могла ли она слышать о Лоре?

– Они не были знакомы, – заверяет Гомес.

– Вы уверены, что у них не было общих друзей? Что эта женщина не могла каким-либо образом узнать историю Лоры?

– И что тогда?

– Если эта вторая жертва…

– Ее зовут Хлоя, – уточняет Александр.

– Если Хлоя услышала эту историю и она ее напугала, впоследствии у нее вполне могла развиться симптоматика того же рода. Конечно, если для этого были предпосылки.

Гомес бросает на нее вопросительный взгляд.

– Выражусь яснее…

– Хотелось бы! – иронизирует Александр.

– Представим на секунду, что у Хлои наличествует определенная предрасположенность. Другими словами, что у нее параноидальный склад личности. Представим далее, что она слышит о том, что переживает Лора. Она убеждает себя, что эта женщина реально подвергается преследованию. Ее это ужасает, она говорит себе, что такого кошмара сама бы не выдержала. Она даже говорит себе, что вокруг бродит какой-то душевнобольной. И он вполне может ополчиться и на нее… А в дальнейшем достаточно любого толчка, чтобы она пошла по пути Лоры.

– Толчка?

– Человека, который идет за ней по улице, например. Знаете, такое случается каждый день.

– Именно с этого все и началось, – подтверждает Гомес. – Какой-то тип пошел за ней, когда она возвращалась к своей машине.

– У Хлои в прошлом были психиатрические проблемы? У нее параноидальный склад личности?

– Представления не имею, – признается коп.

– Следует выяснить, майор. Нужно опросить ее близких, друзей… Конечно, неспециалисту трудно такое распознать, но думаю, вашим приоритетом должна стать проверка, могла ли Хлоя, да или нет, услышать о Лоре. И если ответ будет положительным, будьте уверены, что она страдает тем же синдромом.

– Я в это не верю, но обязательно выясню.

– А теперь я должна вас покинуть. Я больше не могу заставлять пациента ждать.

Хлоя не пошла обедать.

У нее ощущение, что при каждом вдохе скользящая петля все туже стягивает ее внутренности.

Каждые пять минут она смотрит на часы в нижнем правом углу своего монитора. И не может понять, идет время слишком медленно или слишком быстро.

Собрание начнется через четверть часа, Хлою бьет мандраж. Как актера перед выходом на сцену.

Она оставляет кабинет, чтобы заглянуть в туалетную комнату. Перед большим зеркалом поправляет волосы, проверяет макияж, чуть более скромно застегивает блузку.

Генеральная директриса должна быть секси или строгой?

Ладони немного влажные, как и лоб. Понимает, что она переменилась. По-настоящему, глубоко. Всего несколько месяцев назад она выглядела бы куда увереннее. Единственное ощущение, которое она испытывала бы в такой момент, это вкус победы.

Но столько всего произошло и за такое малое время…

Опершись ладонями о зеленоватый кафель, она закрывает глаза.

У меня получилось, великий день настал. У меня получилось, несмотря на препятствия, несмотря на все, с чем пришлось столкнуться. Несмотря на то, что Бертран заставил меня пережить.