–Значит, волчонок отдал все свои силы и умер,– подытожил Изергаст.

–Нет же!– возразила я.– Сперва да, он упал как подкошенный. Но потом я увидела, как он вздохнул.

–Может, показалось?– как будто с надеждой спросил он.

–Не показалось,– отрезала я.– Айрис сказала, он нужен в другом мире.

–В лучшем из миров?

Я обняла Родерика и уткнулась лицом в его шею.

–А где остальные?– спросил он, поглаживая мою спину.

–Эммет!– спохватилась я.– Эммет в разрушенной мельнице!

–Я знаю, где это,– кивнул Родерик.

Он обнял меня крепче и прерывисто вздохнул. А Изергаст прошелся вокруг сердца хаоса, поднял разбитый фонарь и вернулся к пятнам крови.

–Что стало с белобрысым зародышем?

–Погиб,– тихо ответила я, и мои губы задрожали.– Там же, на мельнице. Ника сорвало, и он убил Эрта.

Я зажмурилась, пытаясь прогнать воспоминание и не зная, что было страшнее: дикий смех Ника или красная челка и остановившиеся глаза Эрта.

–Тело сохранило целостность?– невозмутимо поинтересовался некромант, колдуя над фонарем, и осколки стекла быстро соединялись, сращиваясь вместе.

–В смысле?– нахмурилась я.

–В смысле, ему голову не оторвало?– спокойно пояснил он.– Или, допустим, не разодрало на части? Не пережевало тварью хаоса?

–Не говори ей такие ужасные вещи!– сердито приказал Родерик.– Арнелла, любимая, не слушай.

–Его Эммет пытался оживить,– быстро ответила я, облизнув пересохшие губы.– Сказал: сделал, что мог, а он отличный лекарь. Мастер Изергаст! Эрт наверняка целехонький! Но мертвый. Вы можете его оживить?

–Если кто и может, то только я,– самонадеянно заявил он, направившись прочь.

Черный плащ взметнулся за его плечами, и серая пыль слетела облаком, оставив ткань безупречно чистой.

–Родерик! Скорее за ним!– воскликнула я, нетерпеливо потянув его следом.

–Я тебя понесу,– пробормотал он, подхватывая меня на руки.

–Перестань,– смутившись, потребовала я и поймала насмешливый взгляд Изергаста.– Меня не ранили, и я вполне могу идти. Поставь меня назад, Родерик!

–Хорошо,– согласился он, продолжая нести меня по бесплодной серой земле, и прижал к груди крепче.– Немножко понесу, а потом поставлю.

Мы шли к старой мельнице, и без хаоса все выглядело совсем по-другому. Серая пыльная земля, растрескавшаяся от сухости, поваленные безжизненные деревья, камни – пейзаж унылый, но вовсе не страшный. А может, так мне казалось от того, что Родерик держал меня за руку, и рядом с ним я ничего не боялась. Я все же уговорила его поставить меня на ноги, но он упорно переносил меня через малейшие препятствия и не выпускал моей ладони ни на мгновение.

Когда вдали показались стены мельницы, мое сердце забилось чаще от радости, потому что прямо над развалинами висело густое белое облачко, проливающееся веселым дождем.

–Эммет!– закричала я и собиралась припустить бегом, но Родерик меня удержал.

–Арнелла, тебе не стоит бегать,– неуверенно начал он и глянул на Изергаста будто в поисках поддержки.

–Может, это еще и неправда,– непонятно ответил тот.– Но дерзкий зародыш, кажется, жив, уточни у него.

Я так и не поняла, о чем они, а в голове билась одна только мысль – Эммет жив.

Он лежал на жерновах, лицом к небу. Дождь вымочил его насквозь, стекая ручьями по лицу, смывая кровь и грязь. Рядом со старым шрамом появился еще один, рубашка порвалась в клочья, и один ботинок куда-то подевался, но в его глазах по-прежнему было море.

–Эммет,– выдохнула я, бросившись к нему, а он сел и обнял меня.

Мокрый, холодный, живой… Я смеялась от радости, а дождь стекал по моим щекам точно слезы. Эммет, отстранившись, целомудренно поцеловал меня в лоб, а потом уткнулся лбом в мое плечо.

–Арья, я уж думал – конец,– пробормотал он.– Сплошной хаос, твари, а потом вдруг волна и этот свет… Где Джаф?

–Он ушел вместе с Айрис,– ответила я.– Но, может, вернется…

–Вот уж радость,– проворчал Изергаст, заходя в мельницу.– А это еще что?

Он ткнул посохом в прозрачный гроб. Солнечный луч разрезал облако, и ледяные грани заискрились словно хрустальные.

–Это я сделал,– помрачнев, сказал Эммет.– Не мог смотреть, когда Эрт такой…

Родерик подошел к гробу, взялся за него руками, и тот подтаял и раскололся. Сняв ледную крышку, прислонил к стене. Эрт лежал в сверкающем гробу, будто зачарованный принц, которого злая колдунья обрекла на вечный сон.

–Раны залечил?– деловито спросил некромант, разделяя свой посох на две половины.

–Все в лучшем виде, мастер Изергаст,– отрапортовал Эммет, вскакивая с жерновов.

–Тучу отгони.

Эммет повел рукой, и облако медленно уплыло в сторонку.

–Имя,– потребовал Изергаст.

Он коснулся тонкой косички за ухом и, вздохнув, стал ее расплетать, а мы с Эмметом растерянно переглянулись.

–Эретьен,– пробормотала я.– А дальше…

–Эретьен Гюльбери Максштифор Третий,– сказал Родерик, и мастер Изергаст страдальчески поморщился и посмотрел на гроб, будто прикидывая – стоит ли оно того.

–Еще и Третий,– вздохнул он.– Ладно, разойдитесь подальше.

–Вы сделаете ему привязку?– ахнула я.

–Еще чего,– возмутился Изергаст.– Будь это единственной возможностью, лежать белобрысому зародышу и дальше в гробу. Но я мастер смерти, и у меня с ней особые отношения.

Зеленые лучи вырвались из посохов, и мастер Изергаст крутанулся на месте, рисуя шестиконечную звезду, в центре которой оказался гроб с Эретьеном. Солнце ярко светило, но на старую мельницу опустилась тьма. Белые волосы Изергаста взметнулись, глаза загорелись, и я почувствовала к Миранде невольное уважение – как только она его не боится?

В лучах гексаграммы вспыхивали неведомые знаки, зеленые и сиреневые блики плавали по гробу и бледному лицу Эрта. Тьма все сгущалась, черты Изергаст стали резче, и он казался сейчас воплощением самой смерти – безжалостной и неумолимой. Он закрепил посохи на поясе, воздел руки, сложив пальцы в знаки, которых я не видела раньше.

–Эретьен Гюльбери Максштифор Третий,– шепотом подсказал Родерик.

–Эретьен Гюльбери Максштифор Третий,– гулко произнес Изергаст, и его голос пробрал меня до костей, а земля под ногами задрожала.– Вернись…

Он взмахнул руками и сложил пальцы по-другому. Звезда на земле вспыхнула ярче, а знаки в ее лучах замерцали.

–Эретьен Гюльбери Максштифор Третий, приказываю тебе – вернись…

Еще один знак длинными белыми пальцами. Вокруг гроба поплыл сиреневый свет.