Стейнберг не останавливается на распространении синглизма. Он навешивает свои фетиши и на состоящих в браке людей. Жены – это святые, которые спасают бывших холостяков от превращения в монстров. Семейные люди лучше одиноких и составляют основу цивилизации. Они морально неприкосновенны. Даже когда брак «идет исключительно плохо», они остаются достойными, потому что являются «настоящими».

Что же до Ропера, он был достаточно великодушен, чтобы не затаить обиду на своих друзей, хотя, на мой взгляд, они вели себя, как хамы. Под прикрытием праздничных поздравлений они послали ему важные для них пожелания в стиле «женатые знают лучше». Я знаю пословицу «о мертвых либо хорошо, либо ничего», но еще больше я в шоке от Энн Лэндерс. Она была одним из самых известных в Америке авторов колонок с советами и, возможно, одним из самых влиятельных. Но вот она сидит и предполагает, что одинокий статус Ропера – это следствие каких-то проблем, которые нужно найти и исправить.

Все, о чем я хныкала до сих пор, – это, как я надеюсь, уже устарело. Но есть еще кое-что, что зацепило меня по поводу грубого и оскорбительного очерка Стейнберга. Он был опубликован не в каком-то личном блоге, но в газете, обслуживающей третий по величине город в США, город, где большинство взрослых одиноки[515]. Даже если отвлечься от всех предрассудков и ядовитого сарказма, направленного на человека, который был другом, очерк не может ничего порекомендовать. В нем нет никаких новых открытий, нет никакого воображения, нет особого стиля и нет ничего смешного.

И, тем не менее, такой очерк был опубликован в XXI веке! Представьте себе, что Стейнберг написал бы что-то подобное, скажем, о христианах, афроамериканцах или раковых больных. Позволила ли «Чикаго Сан-Таймс» колумнисту сказать, что христиане – трусы, мечущиеся в тесных ящиках, или что он мог бы стать монстром, если бы был христианином?

Публикация очерка Стейнберга говорит о том, что одиночки являются легкой добычей. Оскорбления, которые считались бы непомерными, если бы были направлены на какую-либо другую группу, воспринимаются вполне нормально, если обращены на одиноких. Не думаю, что редакторы газеты обсуждали рассуждения Стейнберга и нашли, что в них нет предрассудков. Я сомневаюсь, что этот вопрос вообще поднимали.

Это, я думаю, объясняет, что клей, из которого состоят все эти глупые стереотипы об одиночках, прочно прилип к нашим головам. Чтобы оторвать грязный ярлык от человека, который его не заслуживает, нужно вначале понимать, что это ярлык, что он грязный, и что его не нужно вообще лепить на человека. Если ярлык выглядит как естественное продолжение человека, такое же, как его ресницы, а не как нечто, что было прикреплено к нему снаружи, тогда он вообще не воспринимается как создающий какую-то проблему.

В своих мыслях об одиноких людях американцы, кажется, находятся примерно на том же этапе, на каком находились в 1950-х и 1960-х годах в мыслях о женщинах. Тогда в журналах и газетах женщин описывали как мягких, дрожащих и хрупких, и никто не кричал, что это сексизм – даже женщины, которые сами считали себя нежными фиалками. Такого понятия, как сексизм, по большей части еще не существовало. В детских книгах женщины были прикованы к кухне. В учебниках по математике девочки отмеряли муку для брауни. Никто и не думал жаловаться на то, что в реальном мире женщины заседают в советах директоров самых крупных компаний Америки. Они едва ли вообще были в этих компаниях, разве только в роли машинисток, телефонисток или уборщиц.

Что изменилось за прошедшие годы, так это то, что появились другие точки зрения. Не было никакого американского пробуждения, никакого неожиданного прозрения о том, что женщины занимают в обществе не то место, какое могут занимать. Все чаще и чаще, когда одни люди говорили о том, что мир принадлежит мужчинам, или о том, что только мужчины имеют значение, другие люди это замечали и начинали протестовать.

При всем моем уважении к сегодняшним одиноким людям, они едва ли замечают синглизм и еще меньше протестуют. Даже среди наиболее критически настроенной интеллектуальной верхушки общества одиночки остаются жизнерадостно оплеванными. Мне нравятся умные, острые комментарии по всем другим вопросам в «Нью-Йоркере» и «Вашингтон Пост». Поэтому я смеюсь над синглизмом, который сочится с их страниц, гораздо чаще, чем над предрассудками, о которых пишут в «Пипл». Когда синглизм просачивается во все сферы искусства, литературы, науки и развлечений, нам следует говорить не об отдельном темном пятне, а об огромной черной дыре культуры.

***

Преобладающая точка зрения на одиноких людей движется прямо к цели. Они тоскуют по единственным действительно важным отношениям, которые могут быть между ровесниками, по тем, которые делают людей цельными и счастливыми, а их жизни – полными и наполненными смыслом. Поскольку эти отношения так важны, одинокие люди озабочены их поиском. Поскольку у одиночек нет таких отношений, у них нет никого, они несчастны, одиноки, и их жизнь не имеет смысла. Если они никогда не найдут единственного, особого человека, они состарятся в одиночестве и умрут в одиночестве. Семейные люди лучше, важнее и достойнее. Если они получают больше, так только потому, что большего заслуживают, например женатые мужчины работают более напряженно и ответственно, чем одинокие. Более того, все эти убеждения – это самоочевидная истина. Они существуют вне времени и являются универсальными.

Я воспринимаю одиноких людей совсем по-другому – примерно так. Взрослых можно считать одинокими только по одному критерию: у них нет серьезных отношений в паре. Все остальные поверья об одиночестве неверны. Для начала, то, что у человека нет пары, не может быть приравнено к тому, что он живет один или одинок. Многие одиночки живут с другими людьми: друзьями, соседями, детьми или другими родственниками. Многие из тех, кто живет один, делают так, потому что им так хочется. По умолчанию люди, которые в данный момент одиноки, не имеют серьезного сексуального партнера, но обычно у них есть близкие и продолжительные отношения, порой даже несколько. Это особенно применимо к одиноким женщинам. Быть одинокой не обязательно означает не иметь секса, иметь очень много секса, хотеть очень много секса или заниматься сексом с множеством разных партнеров. Не все одиночки ищут партнера или мечтают его иметь. Вместо того, чтобы чувствовать себя опустошенными, скучать или вести бессмысленную жизнь, у одиноких есть средства и мотивы действовать так, чтобы развить свои таланты и интересы. Если одиночки часто вознаграждаются меньше, чем семейные люди, то объяснением этого является дискриминация.

Мои развенчивающие мифы истории об одиноких людях идут параллельно с историями о людях, у которых есть пара, – и выглядит это примерно так. То, что у вас есть серьезные отношения, не гарантирует, что вы не будете жить одни или чувствовать себя одинокими. Нет никакой уверенности, что ваши отношения будут моногамными, что вы получите то количество и качество секса, которое предпочитаете, и что секс в вашей жизни никогда не станет проблемой. Это не означает, что ни вы, ни ваш партнер никогда не будете искать другого человека. Хотя официальная форма парных отношений, известная как брак, прославляется как обязательство, это обязательство не всегда почитают те, кто практикует брак. Правительственные вознаграждения и социальное признание не всегда сочетаются с хорошим поведением.