— Откуда ты знаешь?

— Она сама мне сказала. Ты права, я не враг Джону и твоим сыновьям. Если честно, они мне очень понравились, особенно Джефф. А когда они ушли, я сказал Джули, пока никто не слышал: жалко, что я их не предупредил. На что она ответила: «Не волнуйся, я их предупредила».

Я обняла его, а потом влепила ему пощечину, потому что если ребятам удастся спастись, то исключительно благодаря Джули, а не этому жалкому трусу, которого угрызения совести стали мучить тогда, когда было уже поздно, и он уговорил себя, что тут ничего не поделаешь, он ни в чем не виноват. А потом снова обняла его за то, что он обо всем мне рассказал.

Джеральд отстранился, виновато огляделся и, как Пол, напустил на себя важный вид настоящего Охранника.

— Только не вздумай мне об этом напоминать, договорились? — предупредил он. — И никому не говори, что я тебе обо всем рассказал, потому что я все равно не признаюсь и скажу всем, что ты врешь.

— Ребята рассказывали, что там, по ту сторону Мрака?

Джеральд снова оглянулся. Ему не терпелось уйти. Он до смерти боялся, что кто-нибудь нас заметит.

— Большущий-пребольшущий лес, — ответил он. — Такой большой, что конца-краю не видать. И такое же озеро. Берегов не видно. И ту сторону тоже.

Джеральд убежал. Я прислонилась к белосвету и снова расплакалась, но на этот раз от облегчения. У ребят был шанс убежать от Дэвида, спрятаться в этом большом лесу, который они знали хорошо, а Дэвид не знал.

— И все-таки странно и грустно, — подумала я, — что я, мать, так радуюсь, когда мои сыновья уходят все дальше и дальше. А ведь я их, быть может, больше никогда не увижу.

Два-три часа подряд мы пытались снова вызвать на экран говорящее лицо. И все это время ребята шастали туда-сюда, толкались, нажимали на все кнопки, протискивались мимо скелетов Трех Спутников, как будто это куча сухого хвороста в лесу.

— Смотрите, куда идете! — прикрикнул я. — Вы же им головы поотшибаете!

Но меня никто не слушал.

— Вон ту попробуй! — говорили одни.

— Нет, нажми те, на которые давила Цветка!

— Еще чего! Что толку? Мы уже сто раз пытались. Убери от них руки, дай-ка я нажму вот эту.

— А ну посторонись, я принес свежих светоцветов! Теперь будет посветлее.

Какое напряжение на лицах! Как отчаянно они стремятся хоть на мгновение вернуть того, кого прежде не видели, на экран, чтобы он произнес слова, которые они с трудом разбирают! Одна-единственная диковина, экран с голосом, затмила остальные чудеса: мертвых Спутников и сам Посадочный Апарат. Наверно, ребятам просто не хотелось задумываться о том, что все это значит на самом деле.

Я выполз наружу через дыру, оставив ребят внутри. Джефф, Гарри и Джела уже были там. Джела с Джеффом присматривали за грудничками и пятью-шестью детьми, которые не захотели оставаться в небесной лодке, потому что им там было страшно. Гарри тоже испугался костей и металлической пещеры, и ему совсем не понравился странный голос с экрана. Гарри мерял шагами полянку, что-то бормотал себе под нос и ждал, когда же мы наконец уйдем отсюда.

— Гарри здесь не нравится. Гарри хочет уйти.

Вскоре ко мне присоединилась Тина, за нею Дженни, потом Дикс. Вид у всех был ошеломленный и пристыженный, как будто они поддались дурному порыву и теперь сожалеют об этом.

— Пожалуй, пора это прекратить, — заметил я. — Едва ли говорящее лицо покажется снова.

Тина кивнула. Я встал.

— А ну выходите! Все сюда!

Никто мне не возразил. Ребята один за другим вылезли из дыры: Джерри, Люси Мышекрыл, Майк, Клэр, Джейн, маленькая Цветка, Клэр… последними появились Марта и Люси Лондон. Обе плакали навзрыд.

— А теперь послушайте меня! — крикнул я.

* * *

Ребята молча стояли на поляне. Под яркими белосветами все так же возвышался Апарат, а невдалеке блестело Мировое озеро.

Я обвел их взглядом, взрослых и детей, взволнованных, испуганных, томящихся тоскою по тому, чего даже не понимали. Я пытался придумать, что же им сказать. Задачка непростая, потому что я и сам волновался, меня мучила та же тоска, и у меня точно так же, как и у них, перед глазами до сих пор стояло лицо Майкла Именователя, обращавшегося к нам с экрана (кто бы мог подумать, что нам доведется это увидеть?). И все-таки мне надо было помочь остальным хоть как-то понять происходящее, притом что у меня самого это в голове не укладывалось.

— Итак… — начал я. — Теперь мы знаем, чем закончилась история Трех Спутников. Спустя столько бремен… и столько поколений.

Я говорил, не зная, что скажу дальше, стараясь собраться с мыслями. Нечто похожее испытываешь, когда вдруг замечаешь в чаще леопарда. Сначала тебе непонятно, действительно ли это леопард или просто цветы, но потом догадываешься, что все же леопард, хотя его еще целиком не видно. А потом наконец ты видешь его всего.

— А значит… они… Значит, они так и не попали на «Непокорного». А значит…

Сердце Джелы, значит…

Я обвел взглядом лица ребят. Я видел, что некоторые уже поняли, куда я клоню. Джела, Тина, Дикс — те, что сильнее и сообразительнее. Я набрал в грудь побольше воздуха, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Значит, «Непокорный» так и не улетел из Эдема. Наверно… наверно, он и сейчас висит где-нибудь в небе, просто так высоко, что мы его не видим. Все это время, пока мы думали, что он где-то далеко, за Звездоворотом, он на самом деле был здесь. А значит…

— Значит, за нами никогда никто не прилетит, — простонала Люси Лондон. — Никогда, никогда, никогда!

Почти все ударились в слезы — взрослые, дети, мужчины, женщины, — оплакивая давнюю-давнюю мечту, которая уже не сбудется никогда-никогда. Плакала Тина, ревела Джела, рыдал Джерри, всхлипывала и причитала Марта Лондон, раскачивась, как мать, потерявшая младенца. По моему лицу тоже текли слезы, хотя я и старался их унять. Не плакал только Джефф. Наверно, он сразу, едва увидев Апарат, догадался, что к чему, и теперь молча, с любопытством наблюдал за нами.

(За его спиной с ветки белосвета, слегка наклонив голову набок, на нас глазела летучая мышь. Она мягко обмахивалась крыльями и задумчиво почесывала ухо тощим черным пальцем.)

— Верно, — подтвердил я. — Значит, нам надо забыть о том, что мы ждем, пока земляне прилетят за нами и заберут с собой…

Только с третьей попытки я нашел слова, до того мне было больно. Но ведь это я уничтожил Круг, я убеждал всех, что нельзя сидеть сложа руки в Долине Круга и ждать подмоги с Земли.

— …на планету, где свет льется с небес, яркий, как белый светоцвет, где все ясно видно даже в кромешной темноте и где знают обо всем, что мы мучительно стараемся понять.