– Осталась пара секунд, – заверил Аль-Йад Адама Турко, когда Крафт сошел с нижней ступени трапа и ступил на бетонное поле.

Алисса ахнула, когда экран заполнила ослепительная вспышка. Взрыв был настолько силен, что даже будучи передан посредством телевизионной трансляции, он, казалось, сотряс всю комнату и почти оглушил зрителей.

И Бреннан Крафт находился в самой сердцевине этого взрыва.

Человек, которого Алисса когда-то любила, на ее глазах исчез в шарообразном облаке неистового пламени.

Стена огня взметнулась на добрую сотню футов в безоблачное небо Сан-Диего, а образовавшееся через мгновение крошечное грибовидное облако – словно от ядерного взрыва, – поднялось еще выше. Большие обломки «Гольфстрима» и крошечные куски тела Крафта полетели в сторону Турко, наблюдающего за происходящим, и если бы изображение передавалось в трехмерном формате, Алисса, скорее всего, инстинктивно пригнулась бы.

Только что на экране в комнате Аль-Йада был живой Бреннан Крафт, а в следующее мгновение от него не осталось ничего, кроме обгоревших обрывков плоти, зияющей дыры в бетоне на том месте, где он стоял секунду назад, и обломков реактивного «Гольфстрима». Пять самолетов, припаркованных поблизости, также были объяты пламенем. Как и ожидалось, нулевая энергия поля, передаваясь через ментальную связь Крафта, легко миновала щит, который не смог уберечь своего носителя.

– Аллах акбар, – снова прошептал Аль-Йад, прикрыв глаза и наслаждаясь торжеством этой победы. Алисса никогда еще не видела на чьем-либо лице подобного блаженства, подобного умиротворения.

– Черт побери! – вскрикнул голос Адама Турко, и экран опустел, когда наемник выключил свой цифровой бинокль. – Слишком уж тут жарко становится. – По учащенному дыханию было понятно, что он бежит прочь от места, где произошел взрыв. – Что вы против него использовали? Напалм?

– Остаток твоего гонорара скоро будет переведен на твой счет, – сказал Аль-Йад, проигнорировав его вопрос. – И наша сделка будет завершена.

Аль-Йад оборвал вызов и повернулся к Алиссе, которая сидела в кресле, сгорбившись настолько, насколько позволяли оковы. Глаза ее были пусты и безжизненны. Она перешла предел, была полностью сломлена, у нее не оставалось ни малейшего желания жить.

– Хвала Аллаху, – промолвил Аль-Йад. – Теперь ты видела Его истинное величие. Он сделал грязную еврейскую шлюху орудием, которое было необходимо мне, дабы победить моего врага, воплощение самого Шайтана на земле. Аллах испытывал меня, дабы узнать, совершу ли я то, что следует совершить, смогу ли использовать таких, как ты, – сколь бы отвратительно это ни было, – ради достижения своей цели.

Он сделал паузу:

– Теперь остается единственный вопрос – что мне делать с тобой? Я могу оставить тебя в живых, дабы ты узрела, как я буду очищать мир от неверных. Ни одну часть земного шара не минует эта участь. Но начну я с двух конкретных стран, которые уничтожу целиком. Дашь ли ты себе труд угадать, с каких именно?

Алисса ничего не ответила. Она погрузилась в странное оцепенение, ее разум словно отгораживался от ужасов, которые она больше не могла выдержать. Она едва расслышала, что вообще говорит Аль-Йад.

– Нет? Тогда я скажу тебе. Америка и Израиль. Я уничтожу обе эти страны. Сотру их с лица земли. В полном и буквальном смысле. Я уверен, что в обеих этих странах есть и благочестивые мусульмане, но тут уж ничего не поделаешь. Они запятнали себя грехом, живя среди неверных, погружаясь в сточную яму беззакония. И они должны заплатить за это.

Он вновь умолк на несколько мгновений:

– Очень соблазнительно оставить тебя в живых, дабы ты своими глазами узрела, к чему привела твоя помощь. Но у меня есть и другие варианты. Я могу убить тебя немедленно. Или могу отдать своим людям, чтобы они изнасиловали тебя, а затем разорвали на части.

В глазах у Алиссы уже темнело, она не могла ни на чем сосредоточить взгляд – так отчаянно ее разум рвался прочь от этой реальности. До ее слуха донесся звук – это открылась дверь за ее спиной, – но Алисса даже не нашла в себе сил обернуться.

Она смутно уловила выражение ужаса, возникшее на лице Аль-Йада. Глаза его расширились, рот судорожно раскрылся, словно у вынутой из воды рыбы.

Но не успел ее сбитый с толку разум осознать, что могло означать это странное зрелище, как Аль-Йад с криком рухнул на пол, и его череп треснул, точно раздавленный орех, забрызгав мрамор кровью и мозговым веществом.

«Что за чертовщина?»

Алисса не могла осознать только что увиденное. Она так долго верила в неуязвимость Аль-Йада, что неспособна была до конца поверить в его гибель.

Что это за жестокая шутка? Неужели она все-таки сошла с ума?

Затем рядом с ней оказался человек – он встревоженно окинул ее взглядом, стараясь оценить ее состояние. Выражение паники на его лице сменилось облегчением, когда он пришел к выводу, что Алисса жива и невредима.

Алисса Аронсон почувствовала себя Алисой в Стране чудес, окончательно и полностью погрузившись в невозможный мир по ту сторону зеркала.

Потому что этот человек был Бреннаном Крафтом.

И он был одет в форму полковника ВВС США.

Крафт склонился, чтобы попытаться обнять и успокоить оглушенную и потрясенную всем случившимся Алиссу, но она отпрянула в ужасе. Похоже, его это ранило и глубоко огорчило, но совершенно не удивило.

Он отошел на несколько ярдов, туда, где на полу лежал Аль-Йад, и проверил его пульс. Потом опустился на колени рядом с телом поверженного врага, и лицо его отразило ту же смесь неимоверной радости и облегчения, которую несколькими минутами раньше Алисса наблюдала на лице Аль-Йада.

– Мы это сделали! – торжествующе произнес Крафт. – Мы положили конец угрозе, которую я сам и создал. Ты положила конец этой угрозе, Алисса. Я превратил его мозг в жидкость, так что он уже не воскреснет.

Взгляд Алиссы оставался совершенно пустым. Сейчас она испытывала не больше эмоций, чем мог бы испытывать зомби.

Крафт снял с пояса Аль-Йада ключи от ее наручников и ножных кандалов и аккуратно освободил ее. Она не сопротивлялась, когда он отвел ее к белому кожаному дивану и помог сесть поудобнее.

– Я все могу объяснить, – сказал Крафт, делая несколько шагов назад, но по-прежнему глядя на Алиссу. – Хотя бы это я должен для тебя сделать. – Он встряхнул головой. – Я должен тебе… все должен. И если после моего рассказа ты не захочешь больше никогда разговаривать со мной, обещаю оставить тебя в покое.

Алисса кивнула. Значит, Крафт в итоге все-таки победил. Неожиданный шах и мат на одиннадцатом часу партии. Но это не имело никакого значения. Результат, по сути, будет тем же самым, кто бы из этих двоих не стал победителем.

Но, посмотрев в его глаза, Алисса увидела прежнего Бреннана Крафта. Доброго, мягкого, чуткого человека. Полностью разумного и здорового душевно. И это – в большей степени, чем что-либо еще, – возродило ее дух, вернуло ее к жизни, так что она снова смогла воспринимать, думать и чувствовать.