— Да, если здесь все как следует обставить, — сказала Ирина, пряча портсигар в широкий карман юбки, — получится очень неплохо…

— А чего ты вдруг всполошилась? — спросила у нее Лариса, садясь на подоконник в обширной гостиной, двустворчатой дверью выходящей в парадную прихожую, и закуривая.

Ох, не люблю я таких позиций — в освещенном помещении спиной к выходящему на улицу окну. Инстинктивно не люблю. Пусть там и безлюдная Москва якобы конца прошлого века, где опытных киллеров на одно цареубийство днем с огнем не сыскать. И сдернул ее за руку, предложив сесть просто на пол, если хочется. Или — перейти в соседнее помещение, где Шульгин уже создал меблировку по своему вкусу.

Ирина скользнула взглядом по фигуре Ларисы, снизу вверх, не более чем на секунду задержавшись глаза в глаза.

— Я, — в голосе Ирины прозвучало искреннее изумление, — всполошилась? Ты меня когда-нибудь видела всполошившейся? Я только подумала, для чего и кто приглашает нас войти туда, где нам делать совершенно нечего…

— Но пошла?

— Вы захотели — я пошла, приняв обычные меры предосторожности. Мне не хотелось, чтобы тебя сожрали или утащили в свои норы монстры… — издевка в голосе моей подруги достигла крайнего предела вежливости, — в качестве генетического материала.

— Как видишь — ошиблась…

— Хотела бы я так быть в этом уверена. Не допускаешь, что они здесь были, но своевременно сбежали?

— Милые дамы, прекратите, пожалуйста, — с мольбой произнес Удолин. — Я неоднократно видел, чем кончаются подобные споры…

И Ирина, и Лариса дружно рассмеялись. Наверное, профессор четко оттранслировал им картинку бабской склоки, переходящей в классический «бой без правил». Бесспорно, Лариса в таком бою не имела бы ни единого шанса, но поначалу, выйди они на ринг хоть в бальных платьях, хоть в одних кожаных шортах, сторонние зрители растерялись бы — на кого из двух разъяренных красоток делать ставки.

— Брэк, девочки, брэк, — сказал Левашов, великолепно уловивший глубинную суть конфликта, — не за этим собрались. Вернемся — спортзал к вашим услугам. Вы, кстати, давненько спортом не занимались. А нам предстоят сложные времена. Фехтование, рукопашный бой, силовые тренажеры — непременно. Аня в отличие от вас каждый день качается и в бассейне километр проплывает, берите пример…

— Молодая, вот и забавляется, — довольная, что можно сменить тему, ответила Лариса.

— Ты ее намного старше? — оставляя за собой последнее слово, как бы в сторону бросила Ирина.

А и правда, Лариса старше Анны всего на пять лет, только годы эти, как на фронте, один за три.

— Что, попробуем выйти? — прервал дамское противостояние Шульгин, протягивая руку к задвижке входной двери. Карабин он повесил на плечо стволом вниз, но привести его в боевое положение хватит и полусекунды.

— Я бы не советовал, — мягко сказал Удолин. — Выйти, может и выйдем, а войдем ли обратно? Смотрите, снаружи — ни души. И окна не светятся, и даже ветки на деревьях не шевелятся…

— Зато уличные фонари — горят. Тот же самый эффект невключенности, — пояснил Левашов. — А стоит нам включиться, попросту — дверь открыть, жизнь и потечет…

— Давайте действительно не будем, — поддержала профессора Лариса. — Мало нам других забот…

— Мы откроем, а оно ка-ак выскочит! — замогильным голосом продолжил Сашка. — Только этого и ждет…

— Кто — оно? — Лариса сделала большие глаза.

— Не оно, а она. Монстра, — пояснил я. — Затаилась там… Пока мы по комнатам бродили.

— Все, все, хватит, пошли обратно, исследователи… — предложила Ирина, а Левашов продолжил:

— Да. Вы возвращаетесь, а мы буквально на полчаса вас оставим, имеется мужской разговор…

Мы вчетвером переместились в одну из комнат, которую Шульгин специально выбрал для предстоящего эксперимента. Здесь — никаких излишеств — прямоугольный стол посередине, четыре деревянных полукресла, шкафы и полки вдоль стен, где в нужный момент может появиться все необходимое.

Суть дела была проста, ничем особенно не отличалась от тех вещей, что мы вместе с Удолиным уже проделывали. В любом случае его мистические опыты казались мне менее опасными, чем прямые, «инструментальные» проникновения в Сеть по методике Замка.

Перед тем как принять окончательное решение о «втором исходе», за рубеж ХХ века, следовало все же выяснить «основополагающий», как любил выражаться В. И. Ленин, «вопрос нашей политической борьбы». Проще — стоит ли огород городить?

Удолин, проведший ночь в размышлениях и составлении подходящих к случаю магических формул и заклинаний, утром сообщил нам, что придумал совершенно блестящий план. Достаточно «развернуть в N-мерном эфирном пространстве определенные структуры матрицы Александра, чтобы выяснить степень материальности самой идеи присутствия так называемых дуггуров в пределах Главной исторической последовательности. Тот факт, что они достаточно убедительно проявили себя в предъявленных нашему вниманию эпизодах, никаким образом не свидетельствует в пользу их „подлинного“ существования. Необходимым и достаточным доказательством соотнесенности идеи подобной цивилизации с вещным континуумом[72]может явиться осуществившийся непосредственный контакт между нами и ними в некоей среде, которая должна быть эквипотенциальна для всех… э-э… фигурантов…»

На язык сами собой просилась бессмертная фраза: «Хорошо излагает, собака!»

Левашов слушал, сдержанно усмехаясь, а Шульгин довольно грубо прервал плавное течение профессорской мысли:

— Короче! Я так понимаю, вы намереваетесь организовать дружескую встречу заинтересованных сторон на нейтральной территории, где мы и они (если они вообще существуют), должны оказаться в равных условиях. В качестве фантомов, как Ростокин в тринадцатом веке, или — живьем. Верно?

— Если до предела примитивизировать, то приблизительно так, — поджал губы на скаку остановленный Удолин. — Мы прозондируем глубинные уровни вашего бессознательного, оно иллюзиям не подвержено. Если вы на самом деле встретились с дуггурами в мирах, чьи свойства допускают транспонирование до степени вещности, мы постараемся произвести рематериализацию ваших тонких сущностей и наконец-то сможем решить мучающую вас загадку «изъятой памяти». Меня она тоже весьма занимает. Мы ведь столкнулись с единственным за годы нашего плодотворного сотрудничества случаем столь избирательной ретроградной амнезии после выхода в астрал.

Вернувшись к точке ее возникновения, мы сможем выяснить, кто, зачем и как это сделал, но и не только! Я очень надеюсь, что удастся попутно разобраться с феноменом возникновения и функционирования столь странного межвидового симбиоза высших гоминидов «ин виво»…