XII

После отставки Бек написал работу, озаглавленную «Германия в будущей войне». В духе Клаузевица он утверждает, что, планируя любую войну, надо ясно видеть политическую цель и что политические лидеры никогда не должны сомневаться, что целью войны является мир.

Германия, писал он, никогда не подвергнется нападению со стороны других государств, пока сама не прибегнет к силе. Благодаря географическому положению Германия всегда рискует намного больше, чем любое государство, имеющее одну границу. Во время Первой мировой войны Германию можно было сравнить с осажденной крепостью, несмотря на благоприятную ситуацию, сложившуюся в отношении территорий, которыми она могла распоряжаться. Это сравнение станет роковым в любой будущей войне на несколько фронтов, которую Германии придется вести одной. Война, развязанная Германией, немедленно привлечет другие государства, и в войне против международной коалиции она уступит и окажется во власти коалиции.

I

Мюнхенское соглашение, вершина политического успеха Гитлера, окончательно укрепило его в осознании собственной непогрешимости. Вот эта-то непомерно развитая самонадеянность и стала причиной его гибели. Подобно всем подписавшим Мюнхенское соглашение, Германия торжественно пообещала гарантировать целостность нетронутой территории Чехословакии. В период проводимой пропагандистской кампании Гитлер убеждал, можно сказать, исступленно убеждал, что его территориальные притязания ограничиваются Судетской областью.

Но если Гитлер считал себя «ликвидатором» Версальского договора, а именно так и предполагал Раушнинг, то едва ли он мог обойти вниманием тот факт, что наиболее важные территории по-прежнему не принадлежат Германии. Разве он мог не придавать этому значения? Формально фюрер отказался от притязаний на Эльзас и Лотарингию, но ведь был еще Восток, и Гитлер начал готовиться к решению главного вопроса, территориальному пересмотру.

Гитлер стал полноправным диктатором. Он действовал в обход дипломатических каналов и Генерального штаба. Теперь значение Генерального штаба снизилось до уровня обычного исполнительного органа; в его консультациях больше не было необходимости. Гальдеру это показалось зловещим предзнаменованием. Получалось, что все тайные враги Гитлера, которые по-прежнему оставались на своих должностях, опасаясь, что их заменят на более уступчивых и гибких, чем они, людей, только из-за собственного упорства в один прекрасный день будут отвечать за те деяния, которые они так ненавидели и против которых выступали. Похоже, что эти же соображения посещали адмирала Канариса, вызывая в нем чувство неискупимой вины. Канарис остался на посту начальника абвера, поскольку не видел другого способа помешать планам Гитлера.

Позиция, которую занимали все эти люди, и Гальдер в Генеральном штабе, и Вайцзеккер в министерстве иностранных дел, и Канарис в абвере, да и все остальные, двоедушный подход к выполняемой работе были беспрецедентным случаем в истории Германии. Мольтке-младшему война 1914 года казалась страшным и трагическим событием, но он никогда не думал об этой компании иначе, как о справедливой оборонительной войне. В отличие от него Гальдер, непосредственно столкнувшись с угрозой войны, никогда ни одну войну не считал справедливой. В сложившейся ситуации у Генерального штаба было только два выхода: государственный переворот, ставший практически невыполнимым, и коллективная отставка всех офицеров, что казалось невероятным, учитывая традиции, в которых были воспитаны эти люди.

До 1933 года офицерский корпус действительно был единым организмом, но даже Йодль на Нюрнбергском процессе отметил те глубокие политические и идеологические разногласия, которые нарушили целостность этого организма после 1933 года. Разногласия коснулись даже чисто профессиональных проблем. Нельзя забывать, что оборонительная теория Бека неоднократно подвергалась критике со стороны молодого поколения генштабистов. Молодежь привлекала наступательная политика.

Главнокомандующий сухопутными войсками и Генеральный штаб обнаружили, что их сфера властных полномочий резко сократилась, и ни Браухич, ни Гальдер не могли с этим ничего сделать. После бескровных побед над Австрией и Чехословакией авторитет Гитлера достиг небывалых высот. Гитлер, несмотря на то что в армии существовал инспектор по фортификационным сооружениям, а в Генеральном штабе был специальный технический отдел, отклонил детально разработанную программу Браухича по укреплению линии Зигфрида, рассчитанную на несколько лет. Надзор за ведением фортификационных работ на западе Гитлер передал члену партии доктору Тодту, который до настоящего времени занимал должность инспектора дорог. Организация Тодта (ОТ) создавалась в расчете на то, чтобы стать инженерной армией, существующей бок о бок с армией саперов, – еще один пример дробления полномочий.

Гитлер упорно проводил единственно возможную, с его точки зрения, политику. Ни одна организация не должна обладать слишком широкими полномочиями, а для этого необходимо создавать дублеров и конкурентов. И кроме того, программа Браухича не устраивала его беспокойную натуру. У него было предчувствие, что надо торопиться, он объяснял Нейрату: «Я не могу слишком долго ждать».

Протесты Браухича были бесполезны, а Гитлер к тому же предпринял все усилия, чтобы еще больше осложнить положение Браухича. Во-первых, было раз и навсегда покончено с принципом коллективной ответственности, который вновь ввел Бек, и правом Генерального штаба напрямую обращаться к главе государства, принцип, на основе которого Гнейзенау создал Генеральный штаб. Офицеры Генерального штаба могли теперь пользоваться только обычными каналами для передачи необходимой информации. Минули времена, когда, как при Мольтке, высокопоставленные офицеры могли высказывать собственное мнение. Роль генштабиста, согласно руководству Генерального штаба за 1939 год, сводилась к обязанностям советника, помощника и исполнителя, но не командира. Перед принятием оперативного решения командующий должен советоваться с начальником Генерального штаба, но, если начальник Генерального штаба не согласен с планом командующего, он все равно должен всячески способствовать выполнению этого плана.

II

21 октября Верховное командование вермахта получило приказ Гитлера приступить к подготовке планов по оккупации остававшейся свободной территории Чехословакии. Это было откровенным вторжением в сферу компетенции Генерального штаба, из ряда выходящим событием. Поначалу отдел национальной обороны ОКВ просто принимал и передавал начальнику ОКВ планы, подготовленные Генеральным штабом, а потому сотрудники отдела заслужили у Гальдера прозвище «плагиаторы». Но при «капрале Гитлере» все шутки, касающиеся ОКВ, мгновенно вышли из моды.

Зимой 1938 года Гитлер пошел еще дальше и приказал Генеральному штабу прекратить заниматься планами подготовки к будущей войне и сконцентрировать все внимание на формировании и обучении армии. В первый момент Генеральный штаб увидел в этом искреннее желание Гитлера к установлению мира. На самом деле Гитлер просто не доверял Генеральному штабу и стремился ввести его в заблуждение. Довольно странно, что планируемый государственный переворот остался нераскрытым, и Гитлер так никогда и не узнал, как близок он был к гибели в 1938 году. Но своим звериным чутьем он чувствовал присутствие опасности и теперь упорно двигался к намеченной цели, стремясь свести функции Генерального штаба к рутинной работе.