В общем, я смотрю на часы и вижу, что пришло время ланча. Я потерял еще один утренний игровой прайм-тайм. И вот я возвращаюсь в свой кабинет и только собираюсь открыть дверь, как слышу изнутри такой шорох и хруст, будто гигантский хомяк жрет кормовую смесь. Даже выразить не могу, насколько это тревожно. Пока меня мариновали в отделе кадров, никакие грызуны не должны были прорываться сквозь пространство-время – и уж тем более забираться в мой кабинет и издавать подозрительные звуки. Что происходит?

Быстро перебираю варианты, отбрасываю наиболее экстремальные (административно-хозяйственный отдел довольно мрачно смотрит на применение импровизированной артиллерии в помещениях госслужб) и наконец делаю очевидное. Итак, я распахиваю дверь, опираюсь на потрепанный бежевый картотечный шкаф с заклинившим ящиком и спрашиваю:

– Кто ты такой, и что ты делаешь за моим компьютером?

Последняя фраза по замыслу должна быть угрожающим рыком, но выходит придушенный писк ярости. Мой гость поднимает на меня взгляд из-за монитора, глаза – черные бусинки, защечные мешки набиты… ага, на лотке для входящих открытая пачка «Принглз».

– Уфву?

– Это мой компьютер. – Ни с того ни с сего мое дыхание учащается, и я осторожно ставлю чашку с кофе рядом с увядающей петунией, чтобы случайно не выронить. – Убери руку от мышки, отодвинь клавиатуру, и тогда никто не пострадает. – Особенно мой клирик-волшебник шестого уровня, чьи экспа и золото останутся с ним, а не будут проданы на аукционном сайте незваным манчкином, который переделает моего персонажа в экзотическую танцовщицу с угрями на физиономии.

Должно быть, все это отразилось на моем лице: он поднимает руки и нервно смотрит на меня, потом проглатывает свою жвачку из чипсов.

– Вы, должно быть, мистер Говард?

У меня возникает смутное подозрение.

– Нет, я гребаный мрачный жнец. – Мой взгляд засекает новые подробности: желтоватая кожа, прыщи и клочковатая козлиная бородка. Боги и маленькие демоны, это все равно что в прошлое заглянуть. Я мерзко ухмыляюсь. – Я спросил тебя раз и не собираюсь повторять дважды: кто ты такой?

Он сглатывает.

– Я Пит. Эм, Пит Янг. Мне сказал прийти сюда Энди, эм, мистер Ньюстром. Он говорит, я ваш новый интерн.

– Мой новый кто?..

Я замолкаю. Энди, ну ты и сволочь! Но я повторяюсь.

– Интерн. Ага, ладно. Сколько ты уже здесь? В смысле, в Прачечной.

Он нервно смотрит на меня.

– С утра понедельника.

– Что ж, теперь я знаю, что у меня есть интерн, – я стараюсь говорить спокойным тоном, поскольку нет смысла винить гонца; к тому же, если Пит говорит правду, он еще настолько зелен, что я могу просто посадить его в свободный горшок. – Ладно, сейчас я пойду и проверю. А ты сиди здесь.

Я гляжу на свой десктоп. Минутку, что бы я стал делать лет пять назад?..

– Нет, я передумал, ты пойдешь со мной.

Оперативное крыло – лабиринт перекрученных узких коридоров, похожих один на другой. В них скрываются тесные кабинеты, выкрашенные казенной зеленой краской и освещенные слабыми, тусклыми от паутины лампочками. Это не похоже на Красный ковер или Администрацию через дорогу, но те из нас, кто действительно выкладываются на всю катушку, получают заплатки и обноски. (Есть ехидный и устойчивый слух, что все это не просто так: Совет хочет поддержать в оперативниках дух дерзкой независимости а-ля «мы против всего мира», и самый простой способ его обеспечить – превратить каждое истребование коробки скрепок в подвиг Геракла. Я подписываюсь под другой, менее популярной теорией: им просто плевать.)

Я знаю путь сквозь эти неряшливые туннели; я проработал тут не один год. Все это время Энди был на пару уровней выше меня в организационной диаграмме. Сейчас он занимает угловой кабинет со светлым скандинавским столом из сосны. (Это угловой кабинет на втором этаже с видом на переулок с помойкой местной китайской забегаловки, а стол из «Икеи», и тем не менее его кабинет представляет собой карго-культовые атрибуты служебного роста; нам, оперативникам-нищебродам, выбирать не приходится.) Я вижу, что красная лампочка не горит, и стучу в дверь.

– Войдите. – В голосе больше мировой усталости, чем обычно. Не удивительно, судя по кипам распечаток с таблицами, разбросанным перед Энди по столу. – Боб? – Он поднимает взгляд и замечает интерна. – А, я вижу, ты познакомился с Питом.

– Пит утверждает, что он мой интерн. – Я говорю настолько любезно, насколько вообще могу в данных обстоятельствах. Вытягиваю потрепанный стул для посетителей с дырой в обивке и оседаю на него. – И он в Прачечной с начала этой недели. – Бросаю взгляд через плечо; Пит жмется к дверному косяку, и я решаю двинуть белую пешку на черную башню, или как там это называется. – Заходи, Пит. Бери стул.

Второй стул – покосившийся ужас, покрытый слоями изгрызенных мышами архивных папок с надписью «Совершенно секретно». Важно подать сигнал, что без ответа я не уйду, и усадить моего доходягу к Энди практически на его лоток для входящих – хороший способ. (Теперь осталось только сообразить, о чем мне нужно спрашивать…)

– Что происходит?

– Тебе никто не сказал? – Энди озадаченно смотрит на меня.

– Ладно, давай я перефразирую. Чья это идея и что я должен с ним делать?

– По-моему, это идея Эммы Макдугал. Из отдела кадров. – Ой-ой, он сказал «отдел кадров». Я опять чувствую, как у меня екает сердце. – Мы прихватили его во время обычного рейда в «Эревоне»[19] месяц назад. Борис прижал его и объяснил ситуацию, а потом провел через процедуру вступления. Эмма считает, что следует испытать нынешнюю программу кураторства и посмотреть, не улучшит ли это результаты по сравнению с нашим традиционным способом подготовки новых сотрудников для оперативной работы, а тут как раз он подвернулся.

Энди откашливается в кулак, потом многозначительно вскидывает брови.

– Вместо того чтобы сидеть пару месяцев в кустах под дождем, а потом полировать шестеренки у Энглтона? – Я пожимаю плечами. – Ну, не могу сказать, что это плохая идея. – Никто и никогда не обвиняет отдел кадров в плохих идеях; они обидчивы и быстро начинают злиться, а их месть ужасна. – Но маленькое предупреждение было бы не лишним. Нужно же курировать куратора, да?

Налет сарказма – всего лишь пробный шар, но Энди тут же с явной признательностью хватается за мысль:

– Да, полностью согласен! Немедленно этим займусь.

Я складываю руки на груди и криво ухмыляюсь ему:

– Ну, я жду.

– Ты… – Его взгляд уходит в сторону, останавливается на Пите. – Хмм. – Я практически вижу, как крутятся колесики. Энди не агрессивен, но он сметливый оперативник. – Ладно, давайте начнем сначала. Боб, это Питер-Фред Янг. Питер-Фред, познакомься с мистером Говардом, больше известным как Боб. Я…