– Да! Класс! Обожаю такие моменты! – весело орёт Лазарро, ударяя по воздуху кулаком.

– Фейерверк, предназначенный только для тебя, Белоснежка. – Он поворачивается ко мне, шокированной видом горящей машины, да и взрывом тоже. Затем его губы подминают мои, а я, стою в каком-то ступоре.

– Вот и всё. Мы закончили дело. Все улики уничтожены. Отпечатки наших пальцев тоже. Остальное подчистит огонь. – Лазарро убирает мои волосы за уши. Я вижу в его глазах отражение пожара и ощущаю вонь резины, отвратительный запах бензина и ещё-то чего-то очень гадкого.

– Ты неадекватный псих, – шепчу я.

Он кивает, широко улыбаясь, и притягивает меня к себе за талию.

– Разве тебе не понравилось? Я ведь старался впечатлить тебя, Белоснежка. Я сам собрал бомбу, – гордо произносит он.

– То есть мы ехали с бомбой в машине? Правда? – пищу я.

– Точно. Буквально сидели на пороховой бочке. Нужно было только нажать на кнопку на бомбе, и начался отсчёт.

– Боже мой, – шепчу я.

– Ну всё, теперь можно и в машину. Подождём, пока эта развалюха догорит и отправимся спать. – Лазарро ведёт меня вглубь леса, а я постоянно оглядываюсь на бушующее пламя.

– А если огонь перекинется на траву или…

– Хватит сомневаться в моих умственных способностях. Я всё рассчитал, Белоснежка. Я очистил территорию, а до деревьев огню очень далеко, – цокает Лазарро.

Я до сих пор в шоке. В огромном шоке от того, что он делает и сколько удовольствия от этого получает. Нельзя быть таким психом. Это уже вне моего понимания.

Мы доходим до машины и садимся в неё. Я сразу же нажимаю на кнопку кондиционера, когда Лазарро заводит мотор, но он отключает его.

– Почему? – спрашивая, бросаю на него обиженный взгляд.

– У тебя волосы мокрые. Я не хочу, чтобы ты заболела, Белоснежка. Так что довольствуйся свежим воздухом. – Он открывает окна, и в лицо снова бьёт влажный воздух.

– Это нечестно. Мы полетим домой завтра? Ты издеваешься надо мной. В Англии у нас всегда прохладно, даже когда на улице жара, редко бывает так душно. Нет, Италия летом мне не нравится, – цокаю я.

– Чёрт, ты очень капризна, – фыркает Лазарро и заглушает мотор. Впереди я вижу полыхающую машину, а мы остановились в тени крон деревьев и никуда не едем.

– Домой? – с надеждой спрашиваю его.

– Пару часов надо понаблюдать, чтобы всё сгорело, а потом погасить оставшийся огонь.

Замечая мой уставший взгляд, Лазарро тяжело вздыхает.

– Сорок минут. Всего сорок минут. Обычно, за меня это делают другие, и я давно не взрывал машины. Обычно меня пытаются взорвать в них, я и сам этим грешил в детстве.

– Прекрасное развлечение. Нормальные дети в салочки играют, а ты взрывал машины. Потрясающе, Лазарро, – иронично произношу.

– Это было обучение. Нас всех этому учат.

– И бомбы собирать тоже? Ты просто криминальный авторитет, – кривлюсь я.

– Именно такой. Да, на твой вопрос ответ да. Когда мне было десять, Амато объяснял мне из чего можно собрать бомбу и как это сделать. Потом я практиковался. Мне нравилось копаться в маленьких деталях.

– Подарю тебе на день рождения «Лего», – вставляю я.

– Белоснежка, – закатывает глаза Лазарро.

– Ты, видимо, не наигрался с маленькими детальками, и я выберу самый сложный набор. Чисто из принципа, – обещаю ему. – К слову, а когда у тебя день рождения?

– Чисто из принципа не скажу тебе.

– Итан скажет, – пожимаю плечами.

– Ничего он тебе не скажет.

– Я могу быть убедительной. Он ненавидит мои истерики, а я им научилась. И ещё у меня в арсенале есть несколько приёмов, но тебе я не расскажу о них, чтобы ты заранее не подготовился.

– Ты стала жестокой, Белоснежка. В чём Итан провинился?

– А он постоянно меня оскорбляет. Так что всегда есть причины наказать. Не так ли? – спрашивая, кошусь на Лазарро.

– Научил на свою голову, – бубнит себе под нос Лазарро и подкладывает под голову руки. Он смотрит на огонь, как и я.

– Ты ходил в школу? Просто я не представляю, чтобы там были специальные предметы, как стать убийцей и Боссом, – интересуюсь я.

– Нет. Я туда не ходил. Я был преемником отца, и он опасался, что меня убьют, как детей Сэла или других. Я постоянно находился дома и был на домашнем обучении. У меня были хорошие учителя. Лучшие.

– Это печально. Тебя лишили детства и…

– А ты была счастлива в школе, Белоснежка? – перебивает он меня.

– Не особо. Школа и школа. Я не дружила близко ни с кем. Нет, у меня были подруги, но не настолько близкие, чтобы приводить их к себе домой и вместе собирать там бомбы.

Лазарро усмехается от моих слов.

– Но это ведь общество. Дети учатся общению и привыкают быть в этой среде. Наверное, поэтому ты такой дикий. А университет?

– Нет.

Озадаченно приподнимаю брови.

– То есть у тебя нет высшего образования?

– У меня их три. Сейчас можно получить дипломы дистанционно, что я и делал. Мне не нужны все эти люди, глупые вечеринки и алкоголь. В доме у меня этого и так полно. С моих двенадцати лет никто уже особо не парился из-за того, что я увижу. У меня на глазах происходили оргии и убийства. Я спокойно смотрел, как моему отцу кто-то отсасывает, и иногда ждал в кабинете, пока он не кончит, чтобы передать ему отчёт о своей успеваемости. Я видел упаковки с наркотиками, которые отец изъял у дилеров и привёз к нам в дом. Целый склад этого дерьма в гостиной. Я дышал травкой, которую тайно курила охрана. Я видел многое, в общем, чтобы не чувствовать себя обделённым. Я видел даже слишком много, – горечь так и сквозит в его признании.

– И никогда не чувствовал себя одиноким во всём этом? У тебя детства не было, Лазарро, – шепчу печально я.

– Детство было, как у всех, но с разницей, что моя мать была психопаткой, а отец убийцей и Боссом. У меня были самые дорогие игрушки и самые лучшие преподаватели. У меня были машины и самолёты. У меня было то, чего не было у большинства детей.

– Но всё же…

– Одиночество мне нравится, Белоснежка. В нём я могу быть самим собой и не притворяться хорошим. Не стыдиться того, что делаю. Не осуждать себя, ведь все морали стёрты в моей жизни. Нет ничего святого. Поэтому мне комфортно быть одному.

– А Карл? Вы всегда ссорились в детстве?

Лазарро сразу же напрягается.

– Когда-то мы близко дружили, но потом я какое-то время провёл в клетке, а он уехал учиться в Канаду. Мы оба изменились. Дружба накладывает обязательства, как и брак. Мне они не нужны. Хоронить друзей паршиво. Убивать тем более. Поэтому лучше ни к кому не привязываться, чтобы потом не было больно.