— Двенадцать, — быстро сосчитал Генка. — Бежим назад, через пруд! Попробуем напрямик на Ленина выскочить!

— Там же этот, со свистком, — Жмуркин кивнул на волчью голову.

— Один лучше двенадцати. — И Генка побежал обратно.

Витька перехватил волчью голову поудобнее и последовал за Генкой.

— Парки-свиньи! — писклявым голосом крикнул Жмуркин. — Я вам всем харю раскурочу!

— Идиот! — выдавил бегущий Генка. — Линяй!

Парковцы заулюлюкали и пустились вдогонку.

— Давайте позовем на помощь? — малодушно предложил Жмуркин. — Надо просто кричать „Пожар!!!“.

— Ты пока кричи свой „Пожар“, а мы линять будем…

— Вечером вредно бегать, — сообщил Жмуркин, — можно инфаркт получить…

— Я думаю иначе, — возразил Витька. — Я думаю, вечерний бег — самый полезный для здоровья…

Витька, Генка и Жмуркин быстро бежали по улице Парковой. Только Генка и Жмуркин бежали налегке, а Витька прижимал к груди тяжелую волчью голову.

Жмуркин поставил череп на стол. Рядом установил треногу с камерой.

— Нормально. — Жмуркин глядел в видоискатель. — Генка, возьми бутылку с кетчупом и потихоньку капай. Так, чтобы на зубы попадало.

Генка взял бутылку, встал на табуретку и принялся капать на череп кетчуп. Жмуркин снимал. Витька смотрел на все это и ухмылялся.

— Зря ухмыляешься, — Жмуркин оторвался от камеры. — К любому фильму материалов снимается гораздо больше, чем нужно. И пусть все пока убого выглядит. Зато потом! Супер! Конфетка… Это и есть работа режиссера, моя работа…

— Стивен Спилберг отдыхает. — Генка протер череп волка влажной тряпкой. — Режиссер поработал, теперь и нам пора. Витька, ты гипс приготовил?

— Угу, — ответил Витька.

Он отрезал верхушку у мешка и насыпал гипс в четыре одинаковых пластиковых судка. Затем добавил в первый судок воды из бутылки и размешал палочкой.

— До консистенции густой сметаны… — пробормотал Витька, потыкав раствор пальцем. — Готово.

Генка аккуратно извлек нижнюю челюсть из черепа волка — она держалась на проволочках. Потрогал зубы. Они оказались острыми, хотя и изрядно стертыми, — видимо, волк был довольно старым и бывалым. Генка смазал челюсть растительным маслом и погрузил ее до половины в гипс.

— Давай второй, — велел он.

Витька приготовил следующий судок с гипсом. Генка вдавил в гипс верхнюю челюсть.

Жмуркин все это снимал на камеру.

— Зачем снимаешь? — спросил Генка.

— Для истории. Вы, други мои, растете. Помню, раньше вы все глину соплями разбавляли, а сейчас гипс, формы, все дела. А чем заливать будете? Не свинцом, надеюсь?

— Если челюсти из свинца забацать — они двадцать килограммов будут весить, — ответил Генка. — Да и аккумуляторов для такой штуки ковырять — не наковырять. Все будет легко и изящно, не боись.

Генка пощупал судки. Гипс затвердел. Витька собрался извлечь из него кости, но Генка остановил.

— Не так. Готовь раствор.

Витька снова залил в гипс воды, перемешал. Генка приложил к свежей форме уже застывший судок с челюстью. Скрепил формы скотчем. То же самое проделал с верхней челюстью. Правда, тут получилось так, что основная часть волчьей головы осталась торчать снаружи пластмассовой формы — будто волк вцепился зубами в гипс, да и увяз в нем.

Когда гипс застыл, Генка разъединил судки и вытащил из них нижнюю челюсть и череп. Тщательно протер тряпкой и отдал Жмуркину.

— Можешь относить обратно. Только без нас. И смотри — если узнаю, что ты эту ерунду не вернул… Ну, ты понимаешь.

Жмуркин понимал. Поэтому лишь согласно кивал и улыбался.

— Теперь займемся литьем, — Генка кивнул Витьке.

Витька выставил на стол бутылки с эпоксидным клеем.

— Сначала одну смешай, — велел Генка. — Вдруг просроченная…

Витька принялся осторожно смешивать жидкости из флаконов в старом котелке. Получалась однородная вязкая субстанция, по цвету похожая на янтарь. Генка тем временем продолжал обматывать формы скотчем. Обмотав их до коконообразного состояния, он позвал Витьку.

— Лей равномерной струей. — Генка поставил формы на верстак. — А то пустоты образуются, все сначала придется делать…

Витька наклонил котелок, через край потекла напоминающая мед жидкость, вскоре заполнив гипсовую форму. Генка потряс ее, выпуская оставшийся воздух.

После чего Витька добавил смолы.

— Вроде получилось, — сказал он и осторожно поставил форму в угол. — Теперь верхняя челюсть.

Форму для верхней челюсти залили и поставили рядом с первой.

Пока застывал гипс, Генка решил оборудовать декорации кузнечного горна. Вместе с Витькой он притащил со свалки мангал. К днищу мангала Генка присоединил шланг. Жмуркин спросил, зачем нужен шланг, и он ответил, что шланг надо присоединить к мехам.

— Зачем нам меха? — захихикал Жмуркин. — Сейчас же лето! И зачем к мехам еще нужен шланг?

— Дурак ты, Жмуркин, хотя и кино снимаешь! — сказал Генка. — Меха — это для нагнетания воздуха. В любой нормальной кузнице есть меха. Каждый кузнец ими работает, а то угли остывают. Так что без мехов халтура получится — угли не будут раздуваться.

— Может, гармошку приспособим? — усмехнулся Жмуркин.

— Меха у нас будут муляжные, я их потом из брезента сделаю, это не проблема. — Генка подошел к своему холодильному агрегату. — А воздух я так буду подавать, посредством вентилятора.

Генка принялся разбирать кондиционер.

— Погоди, — остановил его Жмуркин. — Не надо ломать кондишн, я к нему сердцем прикипел. Я сейчас все сделаю.

И Жмуркин слинял.

— Могу поспорить, что он приволочет пылесос, — сказал Генка. — Ну да фиг с ним… Надо наковальню притащить, она за гаражом валяется.

— Есть же, — Витька указал на наковальню, стоящую на верстаке.

— Эта маленькая. Кузнецы с такими не работают. А большую мы с папахеном выкинули, чтобы место не занимала, еще осенью. Пошли…

Наковальня и в самом деле валялась за гаражом. Она углубилась в землю и обросла крапивой. Генка попробовал было ее выворотить, но ничего не получилось. Попробовали вместе, не получилось тоже.

— Придумай чего-нибудь, — сказал Витька.

— Задолбался я все придумывать, — Генка уселся на наковальню. — Дождемся Жмуркина, втроем и вытащим. Вот и вся придумка.

Витьке спорить не особо хотелось, но от нечего делать он поспорил на шоколадку и проиграл, потому что Жмуркин действительно притащил пылесос.