— Смешно. У меня даже нет внешних гениталий, в отличие, полагаю, от тебя.

— Ты большой, производишь впечатление и опасно выглядишь, это автоматически делает тебя символом мужского начала. Вряд ли ты сможешь перестать им быть, не лишившись полностью своей божественной сущности.

— Чего нам не хватает, так это системы связи, чтобы ты мог отвечать на всяческие странные и нескромные вопросы за меня.

К их удивлению, Прилл нашла в одном из складских помещений «Невероятного», бывшего когда-то полицейским участком, несколько полицейских интеркомов с батареями, заряжавшимися от источника питания в самом здании. Два из шести оказались исправными.

— А ты умнее, чем я думал, — сказал ей той ночью Луис.

Не зная в достаточной степени языка, он слегка поколебался, опасаясь, что слова его покажутся не слишком тактичными:

— Умнее, чем полагается корабельной шлюхе.

— Сам ты глупенький! — рассмеялась Прилл. — Ты же сам мне рассказывал, будто ваши корабли летают намного быстрее наших.

— Да, — ответил Луис. — Они летают быстрее света.

— По-моему, это сказки, — снова рассмеялась она. — Наша теория утверждает, что такого не может быть.

— Возможно, у нас разные теории.

Ответ застиг ее врасплох — Луис уже научился читать невольные движения ее мышц вместо ничего не выражающего лица.

— Когда кораблю требуются годы на полет между планетами, скука может быть опасна, — сказала она. — Нужно много разных способов развлечься. Корабельная шлюха должна знать все тонкости души и тела, уметь любить многих мужчин и владеть редким умением вести беседу. Мы должны разбираться в том, как устроен корабль, чтобы из-за нас не случилось ничего плохого. Мы должны быть здоровы. По правилам нашей профессии мы должны научиться играть на музыкальном инструменте...

Луис уставился на нее. Мелодично рассмеявшись, Прилл дотронулась до него в одном месте, потом в другом...

С интеркомами все оказалось намного проще, несмотря на то что наушники были рассчитаны на человека, а не на кзина. Луис развил в себе способность думать на ходу, действуя от имени бога войны. Иногда он все же ошибался, но утешал себя мыслью, что «Невероятный» перемещается быстрее любых новостей на Мире-Кольце. Каждый контакт оказывался первым.

Шли месяцы.

Земля постепенно поднималась, становясь все бесплоднее.

Кулак Бога увеличивался с каждым днем. Луис уже настолько привык к рутине, что не сразу сообразил, что это означает.

Было ясное утро, когда он пришел к Прилл.

— Тебе следует кое в чем разобраться, — начал он. — Ты понимаешь, что такое наведенный ток? — И объяснил ей: — С помощью слабых электрических токов можно воздействовать на мозг, напрямую вызывая удовольствие или боль. — Он вновь объяснил подробности. — Именно так работает тасп.

Лекция заняла минут двадцать.

— Я знала, что у него есть какая-то машина, — сказала Прилл. — Зачем ее теперь описывать?

— Мы покидаем цивилизацию. Больше нам почти не попадется селений и даже источников пищи, пока мы не доберемся до нашего корабля. Я хотел, чтобы ты узнала про тасп, прежде чем что-то решишь.

— Что я должна решить?

— Оставить ли тебя в очередном селении? Или ты предпочтешь лететь с нами к «Лжецу», а потом забрать «Невероятный»? Еды мы тоже можем тебе дать.

— На «Лжеце» найдется место и для меня, — уверенно заявила она.

— Конечно, но...

— Меня тошнит от дикарей. Я хочу туда, где цивилизация.

— Возможно, тебе нелегко будет научиться нашим обычаям. Например, волосы у нас растут так, как у меня...

У Луиса они уже стали длинными и густыми. Косичку он отрезал.

— ...тебе понадобится парик.

Прилл скорчила гримасу.

— Как-нибудь приспособлюсь. — Она неожиданно рассмеялась. — Ты что, собираешься лететь домой один, без меня? Этот большой оранжевый вряд ли заменит тебе женщину.

— Единственный аргумент, который всегда срабатывает.

— Луис, я могу помочь твоей планете. Твой народ мало что знает о сексе.

Это ее утверждение он благоразумно оставил без ответа.

Земля становилась все суше, воздух — разреженнее. Казалось, будто Кулак Бога пытается от них убежать. Фрукты закончились, запас мяса иссякал. Они летели над бесплодным, уходящим вверх склоном, кульминацией которого являлся сам Кулак Бога, — над пустыней, площадь которой, по оценкам Луиса, превышала поверхность земной суши.

В закоулках «Невероятного» свистел ветер. К этому времени они находились почти прямо по вращению от громадной горы. Над головой сияли голубым отчетливые очертания арки на фоне ярких точек звезд.

Говорящий посмотрел вверх в большое окно-фонарь.

— Луис, можешь найти отсюда ядро Галактики?

— Зачем? И так понятно, где мы.

— Ну все-таки?

За проведенные под здешним небом месяцы Луис сумел опознать некоторые звезды и искаженные очертания созвездий.

— Думаю, вон там. За аркой.

— Именно. Ядро Галактики находится в плоскости Мира-Кольца.

— Я так и сказал.

— Не забывай, что материал основы Мира-Кольца не пропускает нейтрино. Значит, может остановить и другие субатомные частицы.

Кзин явно на что-то намекал.

— Ну конечно! Мир-Кольцо неуязвим перед взрывом ядра! Когда ты до этого додумался?

— Только что. Раньше я не был точно уверен, где находится ядро.

— Часть излучения все равно рассеется, и радиация проникнет за стены.

— Но когда придет ударная волна, Тила Браун благодаря своему везению окажется далеко от стен.

— Двадцать тысяч лет... — ошеломленно проговорил Луис. — Чтоб тебе Финейгл улыбнулся! Как вообще можно рассуждать в подобных категориях?

— Болезнь и смерть — всегда результат чьего-то невезения. По нашим предположениям, Тила Браун должна жить вечно.

— Но... хотя ты прав. Она не размышляет таким образом. Просто ее везение нависает над нами, словно кукловод, дергающий за ниточки марионеток.

Несс уже два месяца пребывал в состоянии трупа при комнатной температуре. Тело его не разлагалось, а огоньки на аптечке продолжали гореть, даже иногда менялись. По сути, это были единственные признаки жизни, которые он подавал.

Ву уставился на Несса, и тут две мысли сошлись в его голове воедино.

— Кукольник, — тихо проговорил он.

— Луис?

— Я подумал — не получили ли кукольники свое название из-за того, что играли в бога с окружавшими их расами? Вне всякого сомнения, они относились к людям и кзинам словно к марионеткам.