– Будем стоять, где встали, – подытожил Дмитрий.

* * *

Яков с Никитой Тропарёвым и с Семёном Меликом ушли в дозор, не дожидаясь окончания великокняжеского совета. Возвратились быстро, ведя на хвосте полусотню степных всадников, которые, увидев русский стан, тут же поворотили назад. Так враги узнали друг о друге, так сошлись в бескрайних степях Задонья. На следующий же день над горизонтом поднялись дымы костров вражеского войска. Русская рать начала построение – глубоким, во много рядов строем.

– Я доволен, – говорил Андрей Фёдорович, князь Ростовский. – Левое и правое крылья лесами и оврагами защищены. Там коннице не разогнаться. Впереди чистое поле. Далеко видать!

Ростовский родич Дмитрия Ивановича восседал на жеребце, таком же кряжистом, как и сам. Из-под налобья тяжёлого шелома он всматривался вдаль, глядя то в сторону русского войска, то в сторону вражеского.

– Глубокий строй – наша удача, – кивал седой головой тесть великого князя Дмитрий Константинович. – Супостат увязнет, силы растратит, и тогда…

– Тогда ударит Засадный полк, – подтвердил князь Андрей. – Там Боброк Волынец, воевода опытный, хладнокровный, расчётливый. Кидаться в драку попусту не станет. Вытерпит, выждет. Владимир Храбрый при нём как раз кстати. Храбрость и расчет! Вот залог их успеха, когда нам станет худо!

– Зачем злое пророчишь? – прорычал Дмитрий Иванович. – Не будет худа! Победим!

Великий князь хорошо был виден войскам в высоком шеломе, алом плаще, в блеске доспехов. Князь встал перед Большим полком – самым многочисленным, лучше всех вооруженным, спаянным давним боевым братством. Вместе на Воже били супостата, вместе вышли на новую битву!

– Мне бы перейти к Передовому полку, – говорил Дмитрий Иванович Андрею Фёдоровичу. Вижу там моего Пересвета. Он славный воин, не даст ратником обратиться вспять. Но если и я буду там, они дольше продержатся, больше врагов изведут…

– … и сами полягут. И ты вместе с ними, – добавил кто-то.

Андрей Фёдорович обернулся к дерзкому говоруну. Кто осмелился пророчить гибель полководцу накануне битвы? Ослябя! Опять тут на своём Севере вертится!

– Езжал бы ты, боярин Андрей на Правую руку, к Ольгердовичам, – раздраженно отмахнулся Дмитрий. – Там твой товарищ и земляк Димитрий Брянский соскучился уж.

– Я поеду, куда укажешь, но сначала позволь сказать слово…

– Вторую неделю только тебя и слушаю! – сказал великий князь.

– Пусть говорит! – рявкнул Дмитрий Константинович.

– Говори, Ослябя! – махнул рукой Дмитрий Иванович. – Говори скорей и убирайся к полку Правой руки, к своим землякам!

– Отдай мне свои доспехи и коня. А мои возьми себе.

Великий князь изумился, глянул на Ослябю пристально. Нет, умом любутский боярин не повредился: взгляд ясный, безумием не замутнённый.

– Мы с тобой одного роста, – тихо продолжал Ослябя. – Моя кольчуга не будет тебе мала. Ты останешься здесь, а я поеду в Передовой полк. Видя в своих рядах главу воинства, он дольше продержится, больше врагов положит.

– А с бородой своей серой что сделаешь? – насмешливо спросил Дмитрий Иванович. – Неужто никто не знает, что у великого князя борода русая? Никто тебя со мной не спутает! А даже если б и могли спутать, не дам я тебе своего доспеха! Не достоин ты его надеть!

Суздальско-Нижегородский и ростовский князья с редким единодушием приняли сторону Осляби.

– А ведь истину рекёт! – воскликнул Дмитрий Константинович. – Хоть борода у него и серая, а прав он в том, что доспехи твои, Дмитрий Иванович, пусть лучше вместо тебя кто другой наденет. Так сохраннее будешь. Нельзя, чтоб тебя убили или в полон взяли.

– Дело толковое предлагаешь, Ослябя! – ревел Андрей Ростовский.

– Не дам ему свои доспехи! – упёрся великий князь. – Не позволю, чтоб ему княжеские почести воздавались! Пусть и по незнанию воздавались! Недостоин!

Тут подал голос Михаил Андреевич Бренок, до сих пор стоявший в конном строю Большого полка среди других ближних людей и любимцев великого князя. Бренок выехал чуть вперёд.

– Великий князь, окажи милость. Дозволь, твой доспех надену я. У меня и борода русая. И ростом я с тебя. А помнишь, как в наши юные года тётка твоя подслеповатая Мария меня с тобой перепутала?

– Помню, – улыбнулся великий князь и смягчился сразу, гневаться перестал. – Тебе эту милость окажу. Достоин.

Бренок, не сходя с коня, поклонился.

– На том и порешим, – вздохнул Дмитрий Иванович и, будто пересилив себя, добавил: – А тебе, Ослябя, за совет спасибо. Хоть и недостойный ты человек, а разумный.

– Тогда и я о милости попрошу, – ответил Ослябя. – Дозволь, великий князь, вместе с Бренком в Передовом полку стоять и оборонять так, как тебя бы оборонял.

– Дозволяю.

И вот уж Дмитрий Иванович надел Бренкову кольчугу и шелом, сел в седло Бренкова коня, а Бренок в доспехе великого князя и с алым плащом на плечах, сидя в седле княжьего скакуна, помчался в сторону Передового полка. Рядом мчался знаменосец со стягом Спаса Нерукотворного. Ослябя на Севере – следом.

* * *

Впервые в жизни стали рядом, плечом к плечу братаники – Сашка Пересвет и Андрей Ослябя. На супротивной стороне поля клубилась вражеская конница. Вот из гущи войска выскочил всадник. Его огромный конь попирал копытами земную твердь. Казалось, земля Задонья стонет под их ударами. Пересвет и Ослябя видели воздетое к небу древко огромного копья, с металлическим наконечником. Видели они матовое сверкание доспехов, слышали оглушительный клич:

– Чолубэ ипать еху! Сувать, имать тую-ю-ю-ю! У-у-у-у-у!

Всадник взревел, подражая вою штормового ветра. Конь его встал перед строем русичей, замер, словно изваяние. Тут же откуда-то выскочил на коне Яков.

– Это ж Челубей! – вскричал Яшка. – Тупая орясина…

– …и почти что твой родич, – насмешливо добавил Пересвет. – Он ведь твоим деткам целых два года отцом был. А ты их увёз. И бабу его. Видать, Челубей изобиделся. Крови теперь требует.

– Ипать тую!!! – словно услышав слова Пересвета, взревел Челубей.

– Ну, так я прятаться не стану! – захорохорился Яшка. – Выйду против него.

– Детей своих сиротами сделать торопишься? – возразил Ослябя. – Даже не помышляй о таком!

– Один раз его одолел и второй раз одолею! – не унимался Яшка.

– Ты его в пешем поединке одолел, а теперь дело другое, – строго сказал Ослябя. – Глянь, какое у Челубея копьё!

– Ну и пускай!

– Не-ет, – протянул Пересвет. – Против него пойду я. У исполина этого конь огромен, копьё длинно, рожа ужасна. Да разве не видывали мы длинных копий и страшных рож? Сейчас узнаем, какой он в бою!

– Дядя, да как же?! – гнул своё Яков. – Это моё с ним дело!