– Живет и здравствует, а твоя? Он протянул ей стакан:

– Не хочешь развлечься?

– Почему бы и нет?

Ей было чертовски интересно, что за этим последует.

– Какой у тебя рост? – спросил он, ставя на стеклянный кофейный столик бокал с кока-колой.

– Пять футов четыре дюйма, а что?

– Некоторые считают людей такого роста маленькими, правда?

Она глотнула водки и уже собралась запить ее кока-колой.

– Вот уж спасибо.

– Не обижайся.

– Я и не думаю.

Он протянул ей заранее приготовленную щепотку белого порошка, который обошелся ему в двадцать долларов.

Она села прямо на стол, поднесла порошок к левой ноздре и с наслаждением втянула его в себя. Почти тотчас же она почувствовала умиротворение и прилив чувственности – и то и другое было совсем неплохо.

– Так в чем я должна участвовать? – спросила она, лениво развалясь в кресле.

Мысли вихрем проносились в мозгу Грэнта. Она была рыжеволосой. Не слишком высокого роста. Грудь – не то чтобы огромная, но вполне приличная – сойдет. Это должно сработать. Все, что угодно, лишь бы уломать ее.

– Черил, – проворковал он, подсев к ней.

– Да, Грэнт?

– Ну… Впрочем, это неважно.

– Что неважно?

– Ты, наверное, не захочешь…

– Чего не захочу? – Она была заинтригована.

– У меня возникла сумасшедшая идея. Но это пустое. Я даже не решаюсь высказать ее вслух.

– Грэнт, – терпеливо произнесла она. – Как давно мы с тобой знакомы?

– Целую вечность.

– Именно. Так почему же ты не решаешься поведать мне о своей сумасшедшей идее?

Он пододвинулся поближе и подлил еще водки в ее стакан.

– Я когда-нибудь говорил тебе, что ты очень сексуальна?

– Нет, не говорил, – медленно протянула она.

– А теперь говорю.

Неужели наконец настал момент, которого она ждала всю жизнь? Неужели Грэнт действительно что-то почувствовал к ней?

– Ты тоже ничего.

Он пододвинулся поближе, его руки скользнули по ее плечам.

– У меня есть предложение, – промурлыкал он. – И если ты хоть наполовину такая девушка, какой я тебя считаю, ты не откажешься от него.

– Ты можешь мне объяснить, почему я согласился на эту авантюру? – спросил Бобби у Джорданны, когда они ехали вниз по Сансет.

– Просто ты хочешь, чтобы он участвовал в твоей картине, – совершенно логично заметила Джорданна.

– Да, но почему мы расхлебываем это вместе? – Он нервно хихикнул. – Зачем я тебя втянул во все это?

– Тебе нужна моральная поддержка, – заявила она. – А лучше меня тебе для этого никого не найти. Не забывай, что я твой личный помощник. Быть здесь – моя прямая обязанность.

Он прищурил свои голубые глаза.

– Вот как?

– Именно так.

Он подумал, что она предобрая девчонка, и, несмотря на их первоначальные стычки, она начинала ему нравиться.

– Я должен тебя предупредить кое о чем. – Он подумал о Джерри и его похотливой натуре.

– О чем?

– Ну, видишь ли, Джерри, хотя и старик, но не перестал быть бабником. Он может приударить за тобой.

Это рассмешило ее.

– Приударить? За мной?

– Ты справишься?

– Бобби, разборки с престарелыми ловеласами – мой конек.

– Приятели твоего отца?

– Да, когда мне было двенадцать.

– И не будем забывать Чарли Доллара, так?

– Я готова забыть о нем, а ты?

– Это уже отдельный разговор.

– Да?

«Интересно, почему это он всегда заводит разговор о Чарли? Уж не ревнует ли он к нему слегка?»

– В любом случае, – добавила она, – я вовсе не против того, чтобы Джерри положил на меня глаз.

– Вот как?

– Да, это игра мне нравится.

– Только не очень-то увлекайся. Как ты только что мне напомнила, мы едем к нему, чтобы уговорить его сняться в нашем фильме.

– Бобби, послушай, да он с небоскреба бросится – лишь бы сняться у тебя. Ты сам не осознаешь своей силы. – Она немного помолчала, потом добавила: – Ты очень неординарная личность. Ты особенный.

Он бросил на нее быстрый взгляд, чтобы убедиться, что она говорит всерьез. Никогда прежде никто не говорил ему, что он особенный. Естественно, с тех пор как он стал кинозвездой, он получал мешки писем от фанатичных поклонниц, и они называли его как угодно – обаятельным, сексуальным, роскошным, фантастическим и все такое прочее, но никогда ему не говорили, что он особенный.

– Ну, не такой уж я особенный, – пробормотал он, с трепетом ожидая ее ответа.

Она перехватила его взгляд.

– Именно такой.

– Это почему?

– Да потому, что я так говорю.

В воздухе повисло напряженное молчание и сохранялось до тех пор, пока он резко не затормозил у ворот дома в Бедфорде. Момент был упущен.

Они вышли из машины и пошли пешком по аллее, ведущей к дому. Он еще раньше позвонил Дарле и предупредил ее, что приедет поговорить с Джерри. Теперь пути назад не было.

Они нажали кнопку дверного замка. Дверь открыла Дарла. Она выглядела непривычно. Опухшее лицо, растрепанные волосы, одежда, от которой ее дизайнер упал бы в обморок.

– Бобби!

Казалось, она рада его видеть.

– Привет, Дарла. – И автоматически: – Ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо, Бобби. О тебе могу сказать то же самое.

– А это… Это Джорданна Левитт. Реакция Дарлы была молниеносной:

– Дочь Джордана Левитта?

– Да. Джордан – мой отец. Джорданна особенно выделила «мой».

Дарла нахмурилась, чувствуя какой-то подвох, но не сумев распознать, в чем он заключается.

– Джерри так хочет тебя видеть, – сказал она, хватая Бобби за руку. – В последнее время он неважно себя чувствует.

– Он что, заболел?

– Нет, просто время как будто застыло, а ты ведь знаешь, как твой отец любит быть в гуще событий, в центре внимания. – Она понизила голос до шепота: – Дело в том, что он слишком много пьет.

– Тоже мне новость! – В тоне Бобби звучала горькая ирония. – Джерри всю свою сознательную жизнь регулярно напивался в стельку.