Она нервно улыбается:

– Ты права. Дело сделано. Все уже сделано.

Мне бы презирать ее, но я ощущаю только жалость.

Лорд Элленби ждет меня у лестницы наверху.

– Что она сказала? – спрашивает он.

– Ничего, что имело бы значение.

Лорд Элленби жестом зовет нас с Олли в свой кабинет, но прежде, чем мы успеваем отойти далеко, снизу доносится крик, потом скрип металла и треск дерева. По лестнице шатаясь поднимается рееви. Его лицо исцарапано, нос сломан.

– Она сбежала! – выдыхает он. – Эллен Кассел сбежала! Побежала наверх, к морриганам!

Элленби, Олли и я переглядываемся в ужасе. Мы понимаем, что это значит. Я мчусь впереди остальных, наполовину летя, наполовину перепрыгивая через ступеньки. Дверь в гнездо морриганов широко открыта. Я слышу чей-то протест, а потом – тревожный крик. Огибаю последний угол и вижу одного из венеуров, упавшего на ступени перед гнездом морриганов.

– Она сошла с ума! – запинаясь, кричит он. – Она собирается их всех переполошить!

– В том-то и идея, – негромко бросаю я, подходя к последней двери.

Внутри мечется Эллен, срывая с морриганов колпачки, и сгоняет их с насестов.

– Эллен! – кричит лорд Элленби. – Не делай этого, прошу!

Но она не отвечает ему. Воздух внутри гнезда превращается в подобие торнадо кожистых, как у летучих мышей, крыльев и острых клювов. Морриганы кружат возле Эллен, а она протягивает им руки, предлагая сесть. И они один за другим садятся. На ее плечи, на грудь, на волосы. Они вонзают клювы в ноги, руки Эллен, в мягкую плоть ее горла. И начинают кормиться.

Я не в силах отвести взгляд. Сначала глаза Эллен закрыты, но потом они открываются и смотрят на меня. И так мы стоим очень долго. Венеуры толпятся в дверном проеме за моей спиной, но сейчас никто ничего не может сделать для Эллен.

Я уже и не вижу ее толком под целой стаей морриганов. Потом осознаю, что не вижу ее потому, что она тает, расплывается, как изображение на плохой фотографии.

Что-то касается моей руки. Это Олли, он протягивает мне ладонь. Он предлагает мне утешение. И я его принимаю.

Эллен уже почти невидима, она прозрачна, как призрак. А потом она исчезает навсегда.

Октябрь 1993 года

Уна не спеша шла за остальными рыцарями, когда те направлялись к порталу, который должен был перенести их от Стоунхенджа обратно в Тинтагель. Она рассматривала свое новое оружие, не слишком обращая внимание на то, где идет. Острый маленький нож. Он был немножко менее элегантен, чем ей представлялось. Но все же он был сделан прекрасно, кто бы – или что бы – его ни создал, и Уне хотелось точно понять, как это получилось. Может, это только ее воображение сотворило все те маленькие насечки на одной стороне лезвия? Или это дело рук какой-то внешней силы, какого-то судящего ее бога, пытавшегося подсказать, какая она есть на самом деле?

Она в первый раз чувствовала себя обеспокоенной с тех пор, как белый свет призвал ее и перенес из спальни на платформу перед Тинтагелем. Когда она увидела этот свет, она была лишь заинтригована и взволнована. Поскольку было очевидно, что он не пытается как-то повредить ей, естественным логическим предположением оставалось другое: свет предлагает ей некое приключение, а Уна никогда не отказывалась от приключений. И когда пожилая дама, леди Карадок, объяснила Уне происходящее и показала кое-что из того, на что способен Аннун, Уне захотелось прыгать от восторга. Она обожала заговоры, тайные общества – и теперь очутилась в одном из них.

– Нужна помощь? – с надеждой спросил ее какой-то юноша.

Уна посмотрела на него. Она помнила, что видела его среди новичков-рееви. Ничего интересного.

– Все в порядке, спасибо.

Юноша продолжал шагать рядом с ней, поэтому ей пришлось многозначительно произнести:

– Ты иди, иди вперед.

Это было небольшой проблемой в среде людей ее возраста. Они были склонны мгновенно заводить друзей, просто чтобы все видели, что друзья у них есть. Как будто им казалось, что они играют в такую игру, когда все пересаживаются со стула на стул, пока звучит музыка, и никому не хочется остаться на ногах, когда музыка смолкнет. Уна ничуть не беспокоилась на этот счет. Ей стоило только щелкнуть пальцами – и у нее появилось бы столько друзей, сколько ей захочется. Нет, уж лучше она будет выбирать людей, которые ей интересны, и в свое время.

– Оставь меня в покое, – произнес кто-то немного впереди.

Это был тихий голос, но слова прозвучали сильно. Девушка, которая это сказала, шла по краю тропы, сжимая что-то в руках. Полный надежд юноша болтался рядом с ней, желая быть полезным. Идиот. Любой, кто посмотрел бы на эту девушку, понял бы, что ей просто нужно личное пространство.

– Привыкаешь надоедать молодым девушкам, да? – сказала Уна, несколько резче, чем намеревалась.

Юноша быстро ушел.

Уна издали наблюдала за той девушкой. Та, похоже, не желала и с Уной общаться, так что Уна держалась поодаль.

– Ты ведь тоже рыцарь, да? – спросила наконец девушка.

У нее было заплаканное лицо, и Уна вдруг узнала ее. Это была похожая на мышку кроха с ничем не примечательными волосами до плеч и постоянно прищуренными глазами, что подсказало Уне: в Итхре она носила очки. И отчаяние в ее взгляде почти вынудило Уну подойти ближе.

– Ты была потрясающей, ты просто знала, что делать, когда тот человек напал на тебя. И ты первой вызвалась… Я бы не смогла быть такой храброй.

Уна пожала плечами. Подлиза. Прекрасно. И как теперь отвертеться от этого, пока девушка не решила завести дружбу, которой Уне уже не хотелось?

Внезапно Уна осознала, что позади кто-то есть. Она сразу поняла, кто это, ей незачем было оглядываться. Пока они ждали Испытания, почти все взгляды были прикованы к нему. Когда он пожимал ей руку перед тем, как они присоединились к рыцарям, все ее тело как бы завибрировало. Никто не должен обладать такой властью над другими без их согласия. Это делало его опасным.

– Мидраут.

Она узнала парня, когда тот подошел к девушке. Его друзья топтались неподалеку.

– Эллен, да? – спросил он.

Та кивнула, как будто зачарованная его фиолетовыми глазами, как и все остальные.

– Лучше постарайся встряхнуться, – сказал Мидраут.

И показал на оружие Эллен – теперь Уна видела, что это огромный клык, нечто, принадлежавшее прежде дракону или анаконде.

– Тебе ведь придется соответствовать вот этому, да?

Хотя его голос и выражение лица говорили о доброте, Уна ощутила скрытую насмешку в его словах. Она хотела что-нибудь сказать, но на этот раз у нее не хватило духа.