– Смерть неверующим!

Ученики начали подниматься на ноги.

Орн их опередил. Пошатываясь, он отскочил в темноту за пределами света фонарей и понял, что все еще держит в руках собственный светильник, словно колеблющийся маяк. Цветные отсветы выхватили из мрака тропу, уводящую в черноту.

Позади него голос жреца взвился до безумного, высокого крика:

– Принесите мне голову этого богохульника!

Метнув шест, словно копье, в сгрудившихся у него за спиной учеников, Орн развернулся и помчался по тропе.

Толпа учеников извергла в ночь нестройный, демонический вопль, за которым последовал топот шагов.

Орн прибавил скорость. Глаза привыкли к слабому свету звезд, и ему удалось различить с левой стороны тропу, вьющуюся вокруг холма. Впереди маячил сгусток черноты.

«Лес?»

Ночь наполнилась звуками карабкающейся позади него разъяренной толпы.

Тропа под ногами стала неровной, пошла вправо вниз по отвесному склону, затем повернула налево. Орн оступился, едва не упал. Тога зацепилась за куст, он потратил несколько секунд на то, чтобы освободиться, и бросил взгляд назад. Еще несколько секунд, и его озарит свет фонарей толпы. Он быстро принял решение, сошел с тропы и побежал под гору, направо, параллельно линии деревьев. Кусты цеплялись за тогу. Орн расстегнул пояс и скинул одеяние.

– Я его слышу! – закричал кто-то наверху.

Толпа резко остановилась и затихла. В наступившей ночной тишине отчетливее слышались шаги Орна.

– Он там, внизу!

И преследователи ринулись за ним.

– Голова! – закричал кто-то. – Оторвите ему голову!

Орн бежал дальше. Отсутствие какой бы то ни было одежды, кроме сандалий и легких шортов, которые он носил под тогой, заставляло его чувствовать себя уязвимым. К тому же ему было холодно. Толпа лавиной мчалась по склону над ним: сыпались проклятья, раздавались треск и звуки ударов, дрожали огни. Внезапно Орн выбрался на другую тропу и, пробежав по ней, свернул налево. Ноги болели. Грудь сдавило. Он нырнул в более густую тьму, на фоне звездного неба увидел очертания деревьев. Позади слышался гул растерянной толпы.

Орн остановился и прислушался.

– Вы бегите туда! – донеслось до его ушей. – А мы пойдем в другую сторону!

Задыхаясь, Орн осмотрелся. «Я как загнанный зверь!» – подумал он и вспомнил слова Бакриша: …осторожность – сестра страха… Он мрачно улыбнулся, соскользнул вниз с тропы, нырнул под низкие ветки справа и спрятался за бревном. Двигаясь осторожно и бесшумно, он на ходу зачерпнул немного земли возле бревна и размазал ее по лицу и груди.

Огни приблизились к тропе. Он слышал гневные голоса.

Наклонив голову, Орн протиснулся поглубже за деревья, встал на колени и, скользя, спустился по холму. Голоса отдалились, стихли. Он пересек еще одну тропу, скрылся за очередными деревьями и кустами. Раненая рука болела, и это почему-то напомнило ему о зуде, который он испытывал, будучи прикованным к креслу. «…Зуд, напоминающий затягивающую рану, но до раны!» Он чувствовал, что нашел еще одну подсказку, но ее значение ставило его в тупик.

Деревья поредели, кусты стали встречаться не так часто. Он ступил на газон в равнинной части парка. За парком возвышалась стена, а над ней сияли огни улиц и освещенные окна.

«Бакриш сказал, что аббат Гальмирах находится в этом городе, – размышлял Орн. – Зачем мне иметь дело с низшими эшелонами? Я – полевой агент Р – У. Пора серьезно браться за работу». Но где-то в глубине сознания билась иная мысль: «Я ведь прошел последнее испытание?» Орн гневно отмахнулся от этой мысли и затаился, услышав шаги с левой стороны.

Слабый свет звезд, пробивавшийся сквозь листву, озарил белое одеяние священника, идущего по тропинке. Орн прижался к дереву в ожидании. Он чувствовал благоухание ночных цветов. Над головой, в листве, щебетали, перекликаясь, птицы. Шаги приближались.

Дождавшись, пока священник пройдет мимо, Орн выскользнул из укрытия у него за спиной…

Спустя какое-то время Орн уже шел по дороге к стене и городским огням. Ряса священника была ему великовата. Улыбнувшись, он заткнул складку за пояс. В темноте, в кустах на краю парка, лежал без сознания человек, связанный по рукам и ногам полосками ткани, оторванными от его собственного белья.

«Сейчас разберемся, как работает это место», – подумал Орн. Он остановился в тени парка, краем рясы стер с лица и груди грязь и спокойно двинулся дальше – совсем как священник, занимающийся своими делами.

За низкой стеной не наблюдалось никакого движения. Орн прошел вдоль нее, вышел через ворота и оказался в узком переулке, где ощущался кисловатый запах приготовленной еды. Звук шагов его обутых в сандалии ног рождал странное двойное эхо, метавшееся меж каменных стен. Впереди обычный фонарь освещал перекресток с другим узким переулком.

Орн остановился, увидев, как на перекресток легли две вытянутые тени. За ними появились два жреца. Орн поспешил дальше, припомнив религиозное приветствие из детства на Каргоне.

– Мир вам, господа, – сказал он. – Пусть Бог дарует вам мир.

Жрецы остановились, повернули головы в его сторону. На их лица падала тень.

– Да идти тебе путем божественной заповеди и учения, – проговорил ближайший из священнослужителей. Второй спросил:

– Чем мы можем тебе помочь?

– Я из другого сектора, и меня вызвали к аббату Гальмираху, – сказал Орн. – Кажется, я заблудился. – Он напряженно следил за их движениями.

– Эти улицы подобны лабиринту, – сказал ближайший священнослужитель. – Но ты уже близко. – Он повернулся, и свет фонаря озарил сплюснутое лицо и узкие глаза. – На следующем перекрестке поверни направо. Иди прямо до третьего поворота налево. Та улица ведет ко двору аббата.

– Благодарю, – пробормотал Орн.

– Служить божьему созданию означает служить Богу, – сказал жрец. – Желаю тебе обрести мудрость.

Оба поклонились и, миновав Орна, направились дальше.

Орн улыбнулся в темноте, думая: «Старый принцип Р – У: начинать надо с верхушки».

Улица, ведущая к покоям аббата, оказалась еще уже, чем остальные. Расставив руки, Орн легко мог бы коснуться обеих стен. В конце переулка тускло поблескивала отраженным светом звезд серая дверь. Она оказалась заперта.

«Запертая дверь? – подумал он. – А как же чистота помыслов повсюду? – Отступив на шаг назад, он осмотрел стену. Неровные темные пятна намекали на наличие острых зубцов или какого-нибудь похожего препятствия. Орн цинично усмехнулся: «Цивилизованные меры предосторожности на такой мирной планете!»

Он огляделся. Улица по-прежнему оставалась пустынной. Орн скинул одежду священника, перебросил край рясы через забор и осторожно потянул на себя. Ряса скользнула вниз, но за что-то зацепилась. Орн с силой дернул за нее, ткань натянулась, затрещала, но, когда он повис на ней, выдержала вес его тела и осталась на месте.