– Леди, прошу вас, служанка может остаться на улице, - встретил их капеллан, и впустив Фелисию внутрь, прошел сам и закрыл за собой дверь. – Я хочу, чтобы вы исповедовались, леди. Бог знает, что в сердце каждого из нас есть тайна, и если держать ее там, она как ядовитая змея будет отравлять ваше тело, а что страшнее – вашу душу.

Фелисия подняла на него глаза – она помнила, что именно он прятал здесь повстанцев и был, можно сказать, организатором действий против своего короля, но одно – повстанцы и убийство, хоть и нечаянное, незапланированное, а совсем другое – признать, что ты совсем не из этого времени, не из этого мира!

– Святой отец, я грешна, но хочу, чтобы мои тайны остались со мной, потому что люди, которые будут их знать, никогда не будут в безопасности. У меня к вам есть одна просьба, и озвучивая ее, я открываю вам свою главную тайну, - опустив глаза аккуратно произнесла Фелисия.

– Если вам проще будет таким образом открыться Богу, то я готов выполнить вашу просьбу. Только, перед тем, как вы озвучите ее, учтите, что она не должна быть противна заповедям.

– Во время церемонии перед Богом назовите очень тихо совсем другие имена.

– Какие?

– Уильям и Татьяна, - она не хотела больше говорить на эту тему, и, заметив, как капеллан отвернулся, уверенно направилась к выходу. Перед тем, как закрыть за собой дверь, она услышала, что капеллан ответил ей еле различимо:

– Иди с Богом, Татьяна.

Она торопливо шла к донжону, суета вокруг, казалось, нарастала с каждой минутой – людей во дворе было так много, что было страшновато.

– Леди, мне кажется, или вы меня избегаете все эти дни? – как всегда, неожиданно раздался за ее спиной голос Уильяма. Она остановилась, боясь обернуться.

– Вам кажется, Константин. Просто… - она обернулась, и увидела, что он быстро шагает к ней. Рука, скорее всего, больше никогда не будет работать как раньше, и это было заметно – левая часть туловища двигалась во время ходьбы не привычно глазу. – Просто, я подумала… Коли поставила вам условие и решила за вас, не стоит лишний раз беспокоить вас, да и попадаться на глаза.

– Боитесь, что я передумаю? – он улыбался, но лицо его теперь было не таким красивым, каким делала его улыбка раньше.

– И это тоже, если быть совсем честной, - решила она не скрывать хотя бы этого. – Понимаете, я хоть сколько-то знаю вас – за месяцы в дороге успела понять, что вы не злой и не глупый человек…

– в отличие от вашего прежнего жениха? – с ухмылкой спросил Уильям.

– Я думаю, каждый из нас получит что-то необходимое в этом браке, а что будет дальше… Решать вам! – Фелисия хотела было уйти, но он протянул руку и крепко взял ладонью за предплечье:

– Идемте, думаю, нам не помешает поговорить, - он уверенно пошел в сторону донжона, к той части где был вход в его покои.

– А я думаю, нам не стоит оставаться наедине, - не сопротивляясь, шептала Фелисия, оглядываясь по сторонам.

– Осталось несколько часов, леди, так что, плевать на эти условности. Я хочу поговорить с вами, прежде чем вы станете моей женой, - он впустил ее перед собой, и пошел следом за ней по лестнице. Дверь в покои открылась неожиданно. На пороге стояла Маргарет, и сейчас, увидев хозяйку, поднимающуюся в комнату мужчины, она сильно удивилась.

– Все покиньте покои, мне нужно поговорить с леди, - громко крикнул Уильям, и Фелисия только сейчас поняла, что комнату, которую она лично готовила к прибытию короля переделали. Мысль, что с сегодняшнего дня это их с Уильямом покои пришла совершенно неожиданно. Почему она раньше об этом даже не задумывалась?

– Как вам наши будущие покои, леди? Ваша сестра сказала, что хотела бы сделать вам подарок, но мне от чего-то кажется, что вам просто наплевать? – он закрыл дверь за последней выбежавшей служанкой и повернулся к Фелисии.

– Очень красиво, - без каких-либо эмоций ответила она, стараясь не выдать того, как стучит сейчас ее сердце. Он стоял так близко, что можно было положить ладони на его грудь, и услышать, как бьется его сердце.

– И все? Я хотел бы знать – зачем вам, все же, нужен был этот брак?

– Вы серьезно не понимаете? – она отстранилась, чтобы не совершить слабость – не прижать его к себе, не положить голову к нему на грудь, и не рассказать, как переживала за него, как боялась, что он погиб, чтобы не сказать ему как она любит его, – Так вы становитесь невидимкой, получаете новое имя, а я – мужа, который точно не станет доносить на нас королю. Взаимная выгода понятна даже невооруженным глазом, Уильям, - она быстро прижала ладонь к своему рту и испуганно посмотрела на него.

– Все, идите, нам нужно одеваться. Не переживайте, вы получите мужа, он отвернулся и направился к очагу.

«Болван, деревянный солдафон, дурак» - перебирая про себя оскорбления в его сторону, Фелисия бежала по лестнице – хотелось быстрее выйти на улицу.

– Леди Фелисия, пора одеваться, а мы не могли вас найти, - на встречу ей бежала Тина.

– Идем, Тина, я готова.

– Нужно позавтракать, иначе, во время церемонии может закружиться голова.

– Да уж, точно. От такого счастья можно даже потерять сознание, - буркнула она себе под нос, но Тина, видимо, услышала ее циничный выпад и посмотрела осуждающе:

– Леди, счастье строится на доверии между мужем и женой, а еще, лучше говорите о таких вещах молча – вокруг больше чужих людей, чем вам кажется.

Фелисия не стала отвечать, и последний час перед выходом к часовне молчала как камень. Пока ее одевали, пока Фолренса восхищалась тем, как ей подходит этот цвет, и что не видела невесты красивее, Фелисия думала лишь об одном – что ей пришлось любить мужчину, который не любил ее, а сейчас выйти замуж за мужчину, что тоже ее не любит. 

Если в том, своем времени это было глупостью, которую она допустила по неопытности, то здесь это было необходимостью, меньшим из тех зол, среди которых приходилось выбирать.

Вся церемония прошла как в тумане, и Фелисия пожалела, что не послушала Тину, и не съела хотя бы кусочек хлеба с солью. Голова кружилась. Капеллан, скорее всего, заметил состояние невесты, или Флоренса дала ему знать – конец мероприятия был скомкан.

Из часовни молодая жена выходила на ватных ногах. Если бы не Уильям, что поддерживал ее за талию, она точно грохнулась бы под ноги гостям.

– Гости, прошу в зал, пока леди Фелисия и ее муж оставят нас, чтобы леди пришла в себя, - заявила Флоренса и повела людей за собой.

Уильям довел Фелисию до двери донжона и перед лестницей поднял ее на руки и осторожно занес в покои. Тина шла позади. Она принесла сыр, мясо и кувшин с ликером.

– Лорд, накормите ее, потому что последнюю неделю я не разу не видела, чтобы она съела хотя бы кусочек, - серьезно сказала служанка и дверь за ней закрылась.

Когда почти горячая и сладкая жидкость пролилась по горлу, Фелисия почувствовала, что хочет еще. В этом напитке явно был алкоголь, но совсем капелька. Словно чуть остывший глинтвейн. Она протянула руки к кружке и положила ладони поверх мужских. Открыла глаза.