Одновременно позорные публичные казни через повешение и унизительная охота на людей травмировали чувство собственного достоинства и самолюбие русских. Поэтому повсюду наблюдались признаки духовной стагнации и исчезновения желания приступить к решительному восстановлению разрушенного войной хозяйства.

Планы же по разгрузке голодавших городов путем привлечения 500 000 человек из числа жителей восточных областей к вспомогательной службе в интересах немецкой армии наталкивались на серьезное сомнение и непонимание, каким образом не допустить нанесения ущерба войскам в результате включения в вооруженные силы полмиллиона политически обескураженных людей. При этом столь беспочвенные предположения могло изменить только высшее германское руководство.

Поэтому 18 декабря 1942 года Розенберг собрал представителей отдельных групп армий и командующих армейскими тыловыми районами на совещание по проблемам политики Германии в России. Тем самым ответственным руководителям вермахта давалась возможность открыто поговорить о ситуации и трудностях, сложившихся в зонах их ответственности. Результаты же обсуждения должны были быть представлены Гитлеру.

Основными вопросами на нем, согласно протоколу, который вел бригаденфюрер СС Циммерман, являлись вопросы общего развития положения в оккупированных восточных областях, начиная с 1941 года, позиция и настроения населения, эффективность применявшихся до той поры экономических и политических мероприятий, использование населения в вооруженных силах и на работах и общие выводы (NO 1481). По приглашению Розенберга на совещании присутствовали: от группы армий «Север» – генерал пехоты Карл фон Рок; от группы армий «Центр» – генерал пехоты Максимилиан фон Шенкендорф и начальник казначейского управления Тессмер; от группы армий «Б» – полковник Генерального штаба Гильхаузен, гауптман доктор Паульс; от группы армий «А» – подполковник Ганс Херварт фон Биттенфельд; от штаба оперативного руководства вооруженными силами – полковник Генерального штаба фон Типпельскирх; от начальника тыла вооруженных сил – подполковник Генерального штаба фон Альтенштедт; от Генерального штаба сухопутных войск вермахта – майор Генерального штаба граф Штауффенберг; от «Экономического штаба „Восток“» – генерал пехоты Отто Штапф.

Министерство же оккупированных восточных территорий представляли – сам рейхсминистр Альфред Розенберг, руководитель главного управления политики в имперском министерстве оккупированных восточных территорий Георг Лейббрандт, бригаденфюрер СС Циммерман, доктор Клейст и руководитель кавказского отдела министерства профессор Герхард фон Менде.

В ходе открытого и серьезного обсуждения выяснилось, что взгляды всех представителей действующей армии, сражавшейся на фронте, и выводы, сделанные министерством восточных оккупированных территорий по основным положениям проблем на Востоке, полностью совпадали. Все согласились, что главной причиной негативного отношения населения к немцам является угон рабочей силы в Германию. Что же касалось положения дел со снабжением местных жителей продовольствием, то по этому вопросу было установлено, что ситуация по сравнению с предыдущими годами существенно не ухудшилась, чему во многом способствовало выделение продовольственного доппайка для населения со складов вермахта в зоне ответственности группы армий «Центр».

Представитель же группы армий «Север», характеризуя сложившуюся ситуацию, довел до сведения присутствовавших то, что в зоне ответственности его группы против 27 000 крестьян заведены дела из-за невыполнения ими обязательных поставок. Причем 24 000 этих крестьян имели в своем хозяйстве только одну-единственную корову! Одновременно повсюду раздавались требования проведения аграрной реформы.

Участники совещания согласились, что опасения, как бы крестьянам не досталось слишком много, мешали установлению желаемого сотрудничества населения с немецкими войсками. А поскольку отношение местных жителей заметно сказывалось на боеспособности армейских частей, то требовалось наполнить смыслом участие народа в борьбе на стороне Германии. Все были едины в том, что, наконец, настало время привлечь его путем четкой постановки политических задач.

Поэтому присутствовавшие на совещании решили обратиться к политическому руководству с настоятельной просьбой сделать официальное заявление, в котором народ России, и в особенности ту его часть, которая боролась с большевизмом, приравняли бы к остальным европейским нациям. Однако такое заявление должен был сделать сам Гитлер, чтобы снискать у восточных народов неограниченное уважение. Только он мог в таком случае принести в результате столь желанное облегчение войскам.

С подобным же страстным воззванием к немецкому государственному руководству обратился и взятый в 1942 году в плен в районе Волхова и позднее перешедший на немецкую сторону командующий 2-й советской ударной армией генерал-лейтенант А. А. Власов. Он направил свое послание германскому правительству, озаглавив его «Ваш фюрер Гитлер должен решиться именно теперь!» и потребовав разъяснения основополагающих немецких намерений и того, что в будущем ожидает освобожденный от большевизма русский народ.

В своем меморандуме А. А. Власов заявил: «…Мы заключим долгосрочный друг с другом договор, который будет гарантировать вам необходимую безопасность и который вы с вашей военной мощью сможете контролировать. Но у нас есть одно условие – мы хотим свободы для нашего отечества. Если мы станем держаться друг друга, а почему бы, собственно, и нет, то сможем быть сильными и независимыми, уважая друг друга… Поэтому фюрер Гитлер должен теперь определиться, против кого он выступает – против России или против большевиков? Если против России, то эта война продлится еще долгие годы и будет стоить много крови. Но я могу точно сказать, что в таком случае вы ее проиграете…»

Понятное дело, что с учетом национал-социалистических целей войны этот меморандум остался без ответа, а его составитель оказался политически отодвинутым. Тем не менее результаты проведенного Розенбергом совещания не замедлили сказаться. В начале февраля 1943 года генерал-фельдмаршал фон Клейст издал свои уже упоминавшиеся заповеди по обращению с населением, в которых заявил, что «к населению оккупированных восточных областей… следует относиться как к союзнику», а неделю спустя, то есть 17 февраля 1943 года, как было отмечено ранее, они были повторены в специальном приказе генерал-фельдмаршала фон Манштейна. 14 марта 1943 года вышел в свет приказ по 43-му армейскому корпусу, в котором говорилось: «Те местные жители, которые участвуют в нашей борьбе с большевизмом с оружием в руках или своим трудом, являются для нас не врагами, а союзниками и соратниками в борьбе с мировым врагом… Тот, кто жертвует своей жизнью на нашей стороне, заслуживает немецкого товарищеского отношения и благодарности» (NOKW 515).

В то же время резким диссонансом этим требования прозвучали слова Гиммлера, которые он произнес в своей речи в Познани 4 октября 1943 года: «Честными, порядочными, верными и дружественными мы можем быть только в отношении людей нашей крови и ни к кому больше» (PS 1919).

Несмотря на то что результаты вышеописанного совещания были представлены Гитлеру уже через несколько дней после его завершения, свою позицию он высказал лишь месяцы спустя. Между тем о том, какова будет его реакция, можно было судить по поступившим от него за это время указаниям. Уже в начале марта Гитлер распорядился «привлечь» в течение четырех месяцев к работам в Германии около миллиона мужчин и женщин из восточных областей. При этом в соответствии с планом местности с разбивкой на участки наибольшая квота по угону рабочей силы приходилась на Украину. В частности, текст телефонограммы начальника экономического штаба «Восток» генерала от инфантерии Штапфа (номер по журналу учета № 3663/43) от 11 марта 1943 года инспектору экономической инспекции «Юг» генералу Нагелю гласил: