– Не волнуйся, – сказал Рашников, – я тебя не обману.

Он положил на стол пачку в десять тысяч долларов. Я Пековадернулось лицо, когда он увидел эти деньги.

– Не волнуйся, – сказал Рашников на прощание, – это толькоаванс. Что бы ни случилось, ты получишь всю сумму полностью.

– Спасибо, – кивнул Пеков. В присутствии Рашникова он всегдаиспытывал непонятную робость, словно тот его подавлял.

– Ты помнишь место, где мы встречаемся? – спросил Рашников.

– Конечно, помню. Я приеду пораньше.

– Нет. Раньше не нужно. Нужно появиться вовремя. И не забудьвсе, что я тебе говорил.

– Не забуду, – пообещал Пеков.

Сидя на обратном пути в вагоне метро, Рашников сноваподумал, что воскресенье может быть его последним днем в этой стране. От этоймысли ему стало так хорошо, что он закрыл глаза. Иначе кто-нибудь мог увидеть вего глазах счастливое выражение.

Утром раздался телефонный звонок. Дронго посмотрел на часы.Половина десятого. Для него это было еще очень рано. Включился автоответчик. Ион услышал нетерпеливый голос Потапова, просившего снять трубку. Дронгопришлось протянуть руку и взять трубку.

– Я вас слушаю, – осипшим от сна голосом сказал он.

– Вы еще спите? – спросил генерал. – Я меня плохие новости.Прокурор не подписывает санкцию на повторный обыск. Он считает, что этоиздевательство над семьей погибшего. Вы меня слышите? Мы не сможем ничегосделать.

– Где сейчас семья Кирилла Сергеевича?

– Конечно, на даче. Сегодня суббота, они поехали туда,спасаясь от московской жары. Должен сказать, что на его вдову оченьподействовало то, что на даче был тайник. Она так переживает, как будто он ейизменял.

– Она поняла, что он не всегда ей доверял. Это тоже больно,– пробормотал Дронго. – Значит, санкции не будет?

– Нет.

– Тогда придется войти в квартиру без санкции прокурора.

– Вы с ума сошли? – разозлился Потапов. – Что вы говорите?Как это без санкции прокурора? Это незаконно!

– Я меня высшее юридическое образование, – сообщил Дронго, –поэтому не нужно мне ничего объяснять. Просто предложите Машкову мне позвонить.И больше ничего.

– Вы авантюрист, – с возмущением сказал генерал, – я неразрешу ему звонить. Это противозаконно...

– До свидания, – Дронго положил трубку и закрыл глаза.

Ровно через час телефон зазвонил снова. Именно стольковремени понадобилось Потапову, чтобы разобраться в своих чувствах.

– Слушаю, – сонным голосом сказал он.

– Это я, Виктор, – услышал он голос Машкова, что у васслучилось с генералом? Он меня вызвал к себе, ругается, говорит, что я должентебя остановить, удержать о необдуманного шага.

– Он сказал, чтобы ты мне позвонил?

– Да, он вызвал меня и приказал связаться с тобой, чтобыудержать...

– Остальное неважно, – перебил Машкова Дронго, – быстроприезжай ко мне. И возьми кого-нибудь из своих ребят. Только пусть ждут тебя вмашине, ко мне поднимись один.

Через полчаса Машков сидел напротив Дронго и внимательно егослушал. Полковник был смелым человеком, но предложение Дронго показалось емуслишком авантюрным.

– Ты хочешь влезть в квартиру бывшего генерала ФСБ безсанкции прокурора? – с изумлением спросил Машков. – Я ушам своим не верю. Что стобой произошло? Ты всегда говорил, что нужно уважать закон, а тут предлагаешьсотрудникам ФСБ такое безобразие! Я представляю, почему так разозлился Потапов.

– Пойми, что у нас нет другого выхода, – убеждал его Дронго.– Я знаю, что это противозаконно, понимаю, какие могут быть последствия, но унас нет другого выхода. Мне обязательно нужно попасть в квартиру Лосякина, чтобыпопытаться найти эту пленку.

– Если нас поймают, то меня выгонят с работы, а тебяарестуют за незаконное проникновение в чужое жилище. Хорошо, если тебе неприпишут грабеж. Ты сам понимаешь, на что идешь?

– А ты понимаешь, что может случиться завтра, если Рашниковнанесет свой удар первым? В этом случае прогнозировать дальнейшее развитиеситуации вообще невозможно. Если мы не успеем остановить убийцу, но у нас будетпленка, мы хотя бы сумеем смягчить негативные последствия покушения. Мы хотя быукажем на конкретного заказчика преступления и хоть немного собьем напряжение вобществе.

– Я не могу, – решительно заявил Машков, – я не могу статьвместе с тобой соучастником преступления. Я даже не имею нрава сидеть здесь ислушать твой бред. И не хочу слушать.

– Тогда я пойду один, – невозмутимо сказал Дронго. –Послушай меня спокойно. Существует необходимая степень защиты, когда можнопричинить вред нападающему, защищаясь от его угрозы. Считай, что в данномслучае это лишь необходимая оборона. Лосякин был среди тех, кто напал на нас,поставив под угрозу благополучие всего общества. Лосякин и его друзья началипервыми, а мы всего лишь защищаемся.

– Не нужно меня убеждать, – поморщился Машков, – ты ведь всепрекрасно понимаешь.

– В таком случае жди меня здесь, пока я не вернусь, –решительно сказал Дронго, – мне понадобится несколько часов, чтобы разобраться.

– Черт с тобой, – зло произнес Машков, – ты ведь все равноне остановишься и пойдешь туда один.

– Обязательно пойду. Если хочешь мне помочь, отправь лучшесвоего сотрудника на дачу к Лосякиным, пусть последит за домом. Я не хочу,чтобы кто-нибудь из членов семьи неожиданно вернулся и застал у себя домапосторонних людей.

– Это я догадался бы и без твоего совета, – хмуро произнесМашков, доставая мобильный телефон.

Через полчаса они стояли перед квартирой Лосякина. Несколькоминут понадобилось, чтобы подобрать ключи и открыть замки. Светлая и просторнаяквартира сейчас как будто была погружена в атмосферу глубокого траура. Сорокдней после смерти Лосякина еще не прошли, и все зеркала были покрытыпростынями. Машков недовольно огляделся и, войдя в гостиную, сел на стул.

– Работай, – недовольно буркнул он, обращаясь к Дронго.

Тот начал обходить квартиру. Кабинет, спальня, гостиная,кухня. Нужно сначала сесть и успокоиться. Нужно почувствовать энергетику дома.Лосякин понимал, какую ценность представляла та пленка, что он искал. Он изучалтеорию обысков и знал, что в первую очередь проверяют ванные комнаты и батареи,за которыми обычно оборудуются тайники. Потом подоконники. Дронго уже успелзаметить, что здесь они были не деревянные, а пластиковые.