к частичному успеху. Капитану Хофманну удалось, возглавив штурмовую группу, взять Сковорухино. Однако саперные части на южном фланге дивизии не вышли ему навстречу, так что продолжал существовать вражеский клин, хотя и суженный, но вполне боеспособный с выходом к русскому фронту. Я наблюдал за подготовкой и атакой полка. Было много слабых мест во взаимодействии частей. Штурмовая артиллерийская батарея, в которой были потери от подрывов на минах, продолжала стоять на окраине леса. Первый батальон 427-го полка взял в плен 21 солдата.

1 октября начался мой 30-й год военной службы. Я отослал в 427-й полк письменный приказ о продолжении наступления. К командующему генералу прибыл также главнокомандующий генерал-полковник Модель для его совместного обсуждения. Я отправился с их предложениями к генерал-майору Суше, просить об артиллерийской поддержке.

3 октября корпус выслал два Рыцарских креста для личного вручения отличившимся бойцам. Я отправился к капитану Хофманну, которого еще мой предшественник представил к высокой награде за первую атаку на Сковоручину и вручил ее на поле боя. Вызвать его в тыл ради торжественного случая не позволила обстановка.

Я обратился с ходатайством к генералу Вайсу о награждении полковника Бельке, который был едва мне знаком. Он согласился при условии, что все будет сделано по армейским правилам. По приказу майора Веше, который принял последние боеспособные подразделения 2-го батальона 430-го полка, был объявлен сбор личного состава; все в полку в чистой форме были построены в каре. Генерал Вайс остался доволен.

Атаки русских продолжались до начала октября. При командующем генерале, за исключением убывших генерал-лейтенанта Хёрнляйна, командира «Великой Германии, и командира 14-й моторизованной дивизии, оставались другие командиры 27-го армейского корпуса – генерал-лейтенант Гроссман, командир 6-й пехотной дивизии, Данхаузер, командир 256-й пехотной дивизии и генерал-лейтенант Рёрихт, командир 95-й пехотной дивизии.

129-я пехотная дивизия была заменена 95-й дивизией. Нас должны были задействовать под Ржевом, где находилась 6-я пехотная дивизия. Ратгенс постарался прояснить ситуацию в командовании корпуса и армии. Пока надо было оборудовать позицию под Сковорухино. Передовые группы работали по ночам. Была предпринята попытка уничтожить участок леса, задействовав большое количество минометных снарядов. Наши солдаты, чтобы не подвергать себя опасности, за 700 м от цели повернули назад. После обстрела русские были по-прежнему сильны.

13 октября, спустя две недели, штурмовым группам удалось уничтожить вклинившиеся вражеские части. В 10 часов я передал спрямленную по фронту позицию генерал-лейтенанту Рёрихту, включая новый блиндаж для штаба дивизии. На прощание, уходя с прежних позиций, которые 129-я пехотная дивизия под моим руководством удерживала семь недель, я осмотрел позиции русских под Сковорухино. Мягкая лесная почва была вся пронизана ходами, словно их прогрызли мыши.

Между наблюдательными постами еще оставалась растительность. Вся оборонительная система была построена без определенного плана, и ее невозможно было рассмотреть с близкого расстояния. Этим она отличалась от наших основательных траншей и ходов сообщения с брустверами. Податливая песчаная, местами болотистая почва гасила действие наших осколочных снарядов. Везде лежали остатки опасных деревянных мин, которые невозможно было обнаружить с помощью миноискателя. Я простился с полковником Вебером и его бравым 41-м полком, который вошел в его дивизию.

Теперь мне предстояло подумать о позиции на Ржевском плацдарме, где предстояло действовать дивизии. Я посетил своего будущего соседа на правом фланге южнее Волги генерала Данхаузера в его великолепном блиндаже. Данхаузер с самого начала Русской кампании был командиром 427-го пехотного полка. Участок его дивизии по фронту находился в последние недели в стороне от русских атак.

Затем я побывал в 428-м пехотном полку, осмотрел позиции на северной окраине Ржева. Располагавшаяся здесь 430-я пехотная дивизия под командованием майора Баумгартнера заслужила похвалу командования. Я прошел через позиции 18-го гренадерского полка, посетил командира полка полковника Беккера и генерал-лейтенанта Гроссмана, командира 6-й пехотной дивизии, которая также находилась на плацдарме. Он квартировал в отдельном доме в центре этого большого, наполовину сохранившегося города. Его командный пункт находился на южной окраине Ржева, он еще не был готов к предстоявшей зиме. Я неохотно расстался с надежной постройкой в Строенках, над которой трудились русские хиви[121]. Она была возведена из мощных плотно подогнанных бревен и имела единственный недостаток: несущие перекрытие бревна поднимались над полом на расстояние 1,60 м, так что приходилось ходить согнувшись.

Здесь, на южной окраине города саперы построили сырой, темный, неотапливаемый блиндаж, разделенный на четыре части. Каждая из каморок, куда не проникал свет, была размером 2 на 2 м. Я попросил русских хиви построить мне просторный и удобный блиндаж. Они построили его за несколько дней того же самого размера и так же низко положенными балками, о которые я иногда ударялся головой.

19 октября полковнику Вюстенхагену исполнилось 50 лет. Он был на два года старше меня. Уйдя в отставку капитаном в межвоенное время, до 1935 г. он был сельским хозяином. Я посетил позиции 6-й пехотной дивизии на левом фланге, 37-й полк полковника Рора, частично расположенный на южном берегу Волги. Полк был из Вестфалии, в нем служило много горняков, которые построили здесь отличные деревянные блиндажи. Снова началась распутица, автодороги от проливных дождей с каждым днем становились все более непроезжими. Все же они были более надежными, чем простые полевые дороги.

21 октября 1942 г. генерал-полковник Модель передал командование над плацдармом от генерал-лейтенанта Гроссмана лично мне. Он подобрал нужные похвальные слова мужественной обороне 6-й дивизии и оборонительным боям 129-й пехотной дивизии с июля по сентябрь. Мы должны были попеременно командовать шестью гренадерскими полками обеих дивизий, чтобы заниматься еще и тыловыми работами. Это было типичное для Моделя решение. Передовая линия обороны проходила по окраинам города к северу от Волги и простиралась на 9 км – слишком большой участок для дивизии и слишком малый для двух. Отныне существовал понятный боевой порядок: два полка в каждой дивизии находились на переднем крае обороны к северу от Волги, третий полк стоял в резерве на южном берегу. Полки резерва должны были сменять полки на переднем крае. Напротив находились восемь русских дивизий, таким образом, соотношение сил было приблизительно 1 к 4. Теперь все подразделения в моей дивизии находились в сомкнутом положении.

В Ржеве было около 55 тысяч жителей. Город лежал на обоих берегах Волги. Ширину ее в этом месте можно было сравнить с шириной Дуная у Ингольштадта. Широкий – теперь взорванный – мост, связывавший обе части города, покоился на прочных восьмиметровых опорах, установленных посередине реки. Все дома лежали в развалинах. Еще возносились ввысь своды некоторых уцелевших церквей, и стояла пожарная каланча. Для себя солдаты