Втянув голову в плечи, Семен Абрамович покосился по сторонам. Не договариваясь, они спокойным шагом двинулись подальше от места трагедии. Уже на безопасном расстоянии присели на скамейку.

— Что теперь будем делать?

Гипнотизера бил мелкий озноб, но мозг работал четко, как никогда.

— Я просил тебя оказать мне услугу. Позволь заметить, что безобидную, — добивал собеседника Груздев. — И хорошо заплатил за это. Ты же отправил бабку на тот свет. Вот и выходит, что денег не отработал.

— Я верну деньги, только не подставляй меня, — взмолился артист цирка. — Ведь кроме тебя об этом никто не знает.

— Хорошо, — на удивление быстро согласился Николай Сергеевич.

Он наклонился и разбил об асфальт фотоаппарат, затем собрал осколки и кинул их в урну.

— Будем надеяться, что сын несчастной не вспомнит о нашем пьяном споре, а она уже ничего не скажет.

— Если и вспомнит, откуда ему знать про меня? — подстраховался Генопольский.

— Не подведу, — заверил настоящий убийца, который разработал оригинальный план и претворил его в жизнь. — Но и ты сам не проболтайся.

— Что же, я враг себе?

Их беседу прервала женщина, которая узнала гипнотизера и попросила автограф…

Из командировки Груздев вернулся, когда Самойловы надели повторный траур. Свадьбу Елены Ивановны и Виктора Тимофеевича опять отложили на неопределенный срок. Зато Татьяна и Василий ждать не стали и зарегистрировали брак без огласки. Через месяц после гибели тетки Татьяна призналась неродному деду, что вышла замуж.

Иван Николаевич уже несколько отошел от невосполнимой утраты брата и сестры, поэтому посчитал, что столь знаменательное событие в семье необходимо отметить, но только в кругу близких родственников молодых.

В особняке Самойловых собралась странная компания. Елена Ивановна, ненавидевшая падчерицу, в присутствии отца мило улыбалась ей. Колесников вел себя так же. Татьяна, в свою очередь, терпеть не могла их обоих, но изображала из себя послушную дочь и внучку. Николай Сергеевич ни к кому из присутствующих неприязни не испытывал и тем не менее готовился к убийству двоих. Василий Груздев после потери Нины Колесниковой замкнулся в себе и шел на поводу у отца. Несмотря на то, что он был мужем Татьяны, совместной ночи с ней он до сей поры не провел. Той же муж явно нравился, и она липла к нему прямо за столом, а собравшиеся прощали молодоженам некоторую вольность и не заостряли на этом внимания. Василий с опаской поглядывал на довольную жену, но не отстранялся.

Единственный человек за столом был искренен ко всем. Это Иван Николаевич Миронов, вокруг которого и разгорались закулисные страсти.

На семейное торжество пригласили и тещу Николая Сергеевича, но в виду болезни она не смогла приехать. Правда, прислала поздравительную телеграмму, которую зачитал Миронов, как глава семейства.

— Танюша, пригласила бы мужа на танец, — проворковала Елена Ивановна. — А то что же это за свадьба без вальса. А мы на вас полюбуемся.

Падчерица хотела было возразить, но собравшиеся зааплодировали.

— Придется подчиниться, — прошептала она на ухо Василию, обдав горячим дыханием.

С безучастным видом Василий поднялся и взял суженую за талию. Банкетный зал заполнила мелодия вальса, о которой позаботилась хозяйка особняка.

— Страшилище, дура дурой, а какого парня отхватила, — прошептала мачеха на ухо Колесникову.

— Когда же мы с тобой распишемся? — тоже тихо отозвался тот.

— Теперь уже скоро. Живых родственников, из-за которых можно было бы еще раз перенести регистрацию брака, у нас с отцом не осталось, — пошутила собеседница с горькой ухмылочкой на лице.

А ведь когда-то улыбка у этой женщины была очаровательной и неотразимой. Но исчезла наивность, пропала искренность, и улыбка померкла. Впрочем, Елена Ивановна об этой утрате и не задумывалась.

Когда стихла музыка и молодые вернулись к столу, поднялся Иван Николаевич и произнес тост:

— Хочу выпить за то, чтобы почаще собирались вот за таким праздничным столом, а не за столом скорби и печали.

— Поминок справлять больше не по кому, — неудачно вставила дочь.

Но отец посмотрел на нее столь сурово, что она покраснела и опустила голову.

— Счастья вам, дорогие мои! — закончил Миронов, выпил стоя и только затем сел.

Вечеринка продолжалась до поздней ночи, и по старому русскому обычаю дед самолично проводил молодоженов до дверей спальни.

Василию не очень-то пришлась по вкусу идея оставаться в чужом доме, да еще наедине с взбалмошной, толстой и неприятной девушкой, мужем которой он стал. И только теперь, оглядев опочивальню жены, он запоздало понял, к чему привело его безволие.

«На все согласен, только бы не приставала ко мне», — подумал Василий, скользнув взглядом по оплывшей жиром фигуре суженой.

Но у Татьяны на этот счет были совершенно иные планы.

— Я оставлю тебя ненадолго, дорогой, — пропела она елейно-противным голосом и скрылась в ванной комнате.

Воспользовавшись ее отсутствием, Василий быстро скинул с себя одежду, потушил свет, нырнул под одеяло и притворился спящим. Он слышал, как перестала шуметь вода, как хлопнула дверь, но не реагировал, лишь сильнее зажмурился, как будто это могло как-то помочь.

Девушка появилась в спальне в тонком махровом халатике на голое теле.

— Милый, — позвала она мужа, остановившись перед брачным ложем и скинув халат, который скользнул по жировым складкам, где должна быть талия, по полным ляжкам и упал на мягкий ковер. Самойлова комплексов по отношению к своему телу не испытывала, привыкнув к нему с детства, потому как худенькой никогда не была. Она неторопливо забралась под одеяло и провела ладонью по мускулистой руке бывшего десантника, упругое, стройное, молодое тело которого манило. Девушка прижалась к его спине грудью и покрыла шею поцелуями. Василий крепился из последних сил, но не от порыва к любовным ласкам, а от нарастающего отвращения.

— Спи, уже поздно, — резко сказал он.

Татьяна громко рассмеялась.

— Так ты притворяешься, шалунишка.

Она содрогалась от желания и старалась быть с мужем ласковой.

Груздев вскочил, надел джинсы, схватил с журнального столика сигареты и закурил. Девушка же, даже при свете ночника, залюбовалась его обнаженным торсом.

— Скоро ты? — кокетливо произнесла она, надув и без того толстые губы.

— Чего ты от меня добиваешься? — не сдержался новоиспеченный муж, выпуская дым через нос.

— Сегодня наша первая брачная ночь, — словно школьнику, забывшему расписание уроков, напомнила ему жена.

— У нас брак по расчету, — коротко отозвался Груздев.