5. Лоренсо, честный патриот, хотя республиканец и префект Северного департамента, первый указал на существование и проделки дрейфусовского заговора, переводившего из Брюсселя огромные суммы во Францию. Вызванный в Париж умеренным министром Дюпюи, он предоставил неопровержимые доказательства. Увы, не успел он вернуться в отель «Терминюс», как внезапно скончался у себя в номере. Он слишком был любопытен и его надо было «изъять», тем более, что вдова Анри вызывала его же как свидетеля по своей жалобе на Рейнаха, начальника генерального штаба дрейфусиады и злобного врага Анри, в крови которого он, на радость сынам Иуды, отплясывал «маюфес».

6. Федээ, бывший начальник бригад розыска, успел далеко проникнуть в замыслы дрейфусаровского комплота. Он видел те связи с золотом и кровью, которые объединяют иудейское племя с анархистами. Вдруг, и он умирает 4 марта 1899 г. – в один день в Лоренсо. Будучи вполне осведомлен через Федээ и Лоренсо, а значит, долженствуя знать все досконально, но испугавшись указанных двух смертей, почтенный Дюпюи имел благоразумие заявлять в палате депутатов, как и в частном быту, что о самом существовании синдиката ровно ничего не ведает.

Смерть пощадила его. Но зато другое событие, которое он был, конечно, повинен оценить всецело и вследствие которого наравне со всей Францией не могло не ужасать, произошло в Лагубаране, не далее, как 5 марта. А, между тем, Прессансэ, гугенот и один из главарей дрейфусовского блока, писал 3 марта в своей газете так: «Слишком поздно, г. Дюпюи!.. Вы запутались в собственных тенетах. Глядите, я не пророк; но позвольте доложить вам, что бывают минуты, когда невольно ждешь чего-то непредвиденного, когда предчувствуешь удар грома, который очистил бы атмосферу. Кто знает, в тот самый час, когда вы еще держите свои крапленые карты и достаточно подтасовали игру, тот же рок, который привел Феликса Фора к одру смерти накануне решений, быть может преступных и уже, наверное, непоправимых,[84]не готовит ли еще какого-нибудь трагического сюрприза, вслед за коим и вам не останется ничего, как передать очередь игроку более счастливому и более добросовестному…»

Каково признание в убийстве Фора! Сколь зловеща и цинична угроза тем, что без замедления должно было вновь произойти?

7. Действительно, уже 4 марта Дюпюи получил второй катальный подарок известие об ужасающей кончине обоих своих собеседников, Лоренсо и Федэя, а 5 марта был настигнут громовым ударом катастрофы в Лагубране.

В глухую ночь, 84.000 килограммов пороха взорвались на казенном заводе, господствующем над Тулоном!..

Взрыв потряс всю округу и был слышан за 200 верст. Здания, как и все, что было на данной территории, превратились в прах, усеянный клочьями сотен человеческих тел. Несколько далее, в окрестностях, были разбросаны еще многие лаборатории бездымного пороха и мелинита, к счастью, не взорвавшиеся. Иначе, т. е. если бы и они рванули одновременно, как рассчитывали авторы злодеяния, Тулон, арсенал и флот могли бы исчезнуть, как от громоносного циклона. Печалясь о неудовлетворительности результата, нанятые иудеями анархисты снова выслали 7 марта шестерых из своей среды попытаться взорвать и склады мелинита… Преследуемые же часовым, в которого пули их револьверов не попали, эти шаббесгои вынуждены были бежать, но успели заложить на месте покушения 16 динамитных патронов. Не достигнув, таким образом, истребления французских эскадр сразу и оптом, еврейство не остановилось перед усилиями на протяжении десятка лет добиться того же в разброде, и не без результата. Нарочитые расследователи, как и все понимающие состояние морских сил, не могут удержаться от единодушного вопля: «Израсходовав одиннадцать с половиной миллиардов на свой военный флот, Франция его, в действительности, не имеет; он приведен в большую негодность, чем после злополучной морской войны…».

8. Менее предусмотрительный, чем Дюпюи, но столь же осведомленный об интригах «Дела» («Affaire») министр Кранц доблестно засвидетельствовал перед палатой депутатов о своем убеждении в виновности «страдальца»… На следующий день 22 июня он, его жена и дети подверглись отравлению, а если их удалось вырвать из когтей смерти, то лишь путем крайних усилий и после жестоких страданий.

9. Агент сыскной полиции Генээ, глубоко знакомый с «Делом» и долго следивший за Дрейфусом по пятам во Франции и Бельгии, равно как в других местах, был вызван для дачи показаний на суд в Ренн. Тогда озаботились помешать ему в этом, своевременно «извлекая его из обращения». Он умер внезапно 5-го июля 1899 года.

Представив вам все указанное, мы преднамеренно оставили для более внимательного анализа два наиболее поразительных убийства: Феликса Фора – 16 февраля 1899 года и Сивэтона – 8 декабря 1904 года.

Президент Фор, без всякого сомнения, отравлен.

Совершенно очевидно, что в лагере заговорщиков никто на этот счет не имел ни малейших сомнений. Справедливо привести к тому же и всех, стоящих за пределами названного лагеря.

Для того, кто желает исследовать обстоятельства и рассмотреть улики, это преступление является столь же бесспорным, как и всякий другой, незыблемо установленный, исторический факт. Например, убийство президента Карно перед театром в Лионе среди громадного народного стечения.

Постараемся же изложить без комментариев главные доказательства.

а) Показания самого Фора и бывшего министра финансов Флуранса. Незадолго до преступления Флуранс встретил полицейского чиновника, который просил его посоветовать президенту, чтобы он прежде всего остерегался своих приближенных, так как видимая опасность для его жизни грозит с этой стороны. Флуранс предупредил Фора, но услышал в ответ: «Думаете ли вы, что я не знаю, как ищут моей погибели?.. Успокойтесь, мой друг, все меры предосторожности приняты».

б) За месяц до убийства интеллигентная и правдивая свидетельница, все сообщения которой были признаны верными, госпожа Бастиан[85]слышала в парижском посольстве Германии следующие слова одного из собеседников: «Надо устранить Фора, и мы его заместим через Лубэ».

в) Другие свидетельства с разных сторон позволяют утверждать, что известное количество лиц в иудейско-масонской среде было предупреждено о неминуемости убийства Фора, причем некоторые проговаривались за недели, другие за несколько дней, а третьи – даже за немного часов о предстоящем событии.

г) В частности, журнал «La Croix» получил с Дальнего Востока от одного достойного веры подписчика известие, что через болтовню проезжих масонов там знали о предстоящей «новости» уже за восемь дней до злодеяния.