– На сифилис проверялась?

– Вы чего такое спрашиваете?

– Раз ты сюда пришла и у тебя есть деньги.

– Нет у меня ни письма, ни сифилиса, – сказала Астрид. – Но мне нужно попасть к доктору.

– Ах вот как, к доктору?

Дама втянула в себя воздух и выдохнула через нос. Затем поднялась и ушла, что-то бормоча.

Время шло.

Никто не предложил Астрид уйти, никто не предложил остаться. Она встала. Болела спина. Астрид походила по комнате и увидела сбоку на столе книгу. Там была глава «Многоплодная беременность», в которой значилось: чем ниже уровень развития животного, тем оно плодовитее, а чем оно меньше размерами, тем короче беременность и тем ниже жизнестойкость плодов.

К тому времени, когда из коридора послышались шаги, Астрид успела прочитать довольно много. Пришла старшая акушерка.

– Понять не могу, чего ты сюда заявилась ни с того ни с сего, – сказала она. – Это заведение предназначено для жительниц Кристиании, и рожать здесь стоит денег. К тому же приходить сюда нужно, когда подойдет срок. Чего ты дома-то не стала рожать?

– Потому что я слышала про одну операцию. Если роды сложные.

– А с чего ты взяла, что у тебя они будут сложными?

– Потому что деток двое, – сказала Астрид.

– Никто не может знать, двое их или нет, – мягко отозвалась акушерка. – Никто. Вероятно, это просто крупный мальчик. Теперь получается, зря ты приехала в Кристианию. Два дня небось ехала?

– Три. Но когда дело о спасении детей, это не долго.

– Но ты же совершенно здорова, насколько я вижу!

– Есть один доктор, – сказала Астрид. – Из Германии. Господин Зенгер.

Они стояли и смотрели друг на друга.

– Так ты слышала про господина Зенгера?

– Он знает про меня и про то, что я должна родить. А я знаю, что его жена норвежка и что этой весной он собирался принимать в Центральной больнице.

* * *

Похоже, тут не понимали, что с Астрид делать дальше. Еще одна акушерка отвела ее в смотровую и обследовала. Нечего даже и думать о том, чтобы послать кого-нибудь разыскивать доктора Зенгера. Врачи принимают в той больнице, к которой приписаны, и за ними не посылают, пока «не будут испробованы все обычные методы». Астрид спросили, когда она почувствовала первые предвестники, и снова о том, когда был зачат ребенок. Потом переглянулись.

– Еще три недели, – сказала Астрид.

– И где ты собираешься провести это время?

– В пансионе. Я сама заплачу.

Воцарилась тишина. Небось они и раньше такое видали, подумала Астрид. Если уж беременная что решит, то переубедить ее трудно.

– Здесь тебе придется лежать в одной палате с другими женщинами. У нас есть отдельные и двухместные палаты, но их мало, и стоят они значительно дороже.

Она задумалась о запахах. О стонах. О хождении туда-сюда, когда другие будут пытаться справиться с болью в спине.

– Ты деревенская, с гор? – спросила акушерка.

Астрид кивнула.

– Значит, наверняка работала на хуторе?

Астрид снова кивнула.

– Вот прямо до последнего?

– Дa.

– Ясно. Если ты носишь двоих, роды начнутся задолго до истечения девяти месяцев. Вообще-то я думала предложить тебе отправиться домой, но теперь тебе остается только вернуться в пансионат. Сюда приходи, когда начнется. Читать умеешь?

– Хорошо. Дa, я умею читать.

– Можешь взять у нас книгу, только верни потом.

Астрид поблагодарила ее. Уходя, она увидела, где находится приемная Общества призрения отказных детей. Рядом с входной дверью.

* * *

Во дворе вспотевшие мужики грузили на тачку снег. Они соскребли снег возле стен, взяв в руки метлы, вымели остатки снега на улицу. Там он быстро обретал грязно-серый цвет из-за цокающих вдоль улицы конных дрожек. Проехала грубо сколоченная телега, груженная звякающими бутылками. Ее тянули два рабочих битюга.

Астрид подумала об Эморте с Блистером. Они довезли ее до Лиллехаммера, а там выяснилось, что лед на озере Мьёса подтаял под весенним солнцем, так что дальше нужно было добираться ночью, когда подморозит. По льду озера, под огромной луной, летели с ветерком. Полозья и лед пели в унисон, по гладкому льду – звонко, по насту – скрипуче, где сверху просочилась вода – беззвучно. Ближе к Скрейя лед уже не держал, пришлось выбраться на берег, на ухабистый проселок, но Астрид устала так, что у нее даже бояться сил не осталось, а когда проснулась в санях, оказалось, их уже распрягли. Двое возчиков в шубах угостили ее какао с кусочком шоколада и сказали, что они уже в Эйдсволле. К утреннему поезду они не успели, но, по их словам, до Кристиании дорога хорошая и они могли доставить ее туда раньше и дешевле, чем вечерний поезд.

Пока меняли лошадей, Астрид успела посмотреть на рельсы железной дороги – две темные полоски, уходящие за поворот.

К исходу дня они добрались до конюшни на улице Эвре-Вогнманнсгате, как ее назвал возчик, и когда Астрид сошла с саней, у нее закружилась голова. Мимо мчались пролетки, люди были одеты не так, как в Норвегии, дома, на Астрид никто не обращал внимания; вокруг нее во всех направлениях шумел город, про который она читала в газетах Кая Швейгорда. Где-то в этих каменных домах с толстыми стенами и высокими окнами они и проходят, эти художественные аукционы, лекции об экспедициях в северные моря, балы с апельсинами из Валенсии. К ней прибился какой-то бедно одетый парнишка и помог ей отыскать частный пансион сестер Шеэн. Это оказалось совсем рядом, но, когда они пришли, Астрид догадалась, что провожатый ждет денег, и дала ему один эре. Она записалась как Астрид Хекне и раздумывала, не стоит ли ей упомянуть Герхарда, но пришла к выводу, что в этом городе никому нет дела, умрет постоялица или снова появится у них, держа на руках ребенка.

* * *

На следующий день Астрид снова отправилась в Родовспомогательное заведение, и старшая акушерка рассказала, что там пытались разузнать о докторе Зенгере у его знакомого врача, но пока ответа не получили, а если бы ее случай его заинтересовал, он бы наверняка ответил. Чтобы унять боль в пояснице, Астрид отправилась бродить по улицам, но старалась не уходить далеко от пансиона сестер Шеэн.

На стенах угловых домов продолговатые таблички указывали названия улиц, и ей приходилось идти мимо высоченных зданий, задрав голову. Они походили на самоуверенных расфуфыренных женщин: хочешь знать, что такое красиво, бери пример с нас! Она чувствовала себя как гладкий камешек в реке, на минутку показавшийся из воды. Отойдя немного дальше, Астрид уловила запах соленых волн и гниющих